«Убивают каждый день, особенно нашу нацию»
© Филипп Киреев / МОСЛЕНТА
МОСЛЕНТА уже писала о том, что единственный в столице центр адаптации и обучения детей беженцев оказался на грани выживания. Произошло это после того, как департамент имущества Москвы расторг договор аренды и полуподвал на Долгоруковской 33, корпус 6, где проходили занятия, оказался опечатан. Хотя решения суда о том, чтобы сотрудники центра покинули помещение, не было, как и самого суда.
На площадках, которые от случая к случаю предоставляют друзья и партнеры центра, добровольцы продолжают проводить бесплатные занятия с детьми беженцев, которых не принимают в общеобразовательные школы из-за незнания русского языка или отсутствия регистрации. МОСЛЕНТА побывала на одном из таких мероприятий — «Дне родного языка», проходившем в помещении правозащитного общества Мемориал, и поговорила с занимающимися в центре детьми и их родителями о том, как им живется после переезда в Москву из Кабула, Душанбе и Луанды.
Братья Барат Али: Баст — 10 лет, Махтар — 12 лет, Махди — 8 лет. Приехали из Афганистана, четыре месяца в России, занимаются в центре с января 2016
Рассказывает Барат Али Мухаммад Исмаил, отец братьев:
Я уже много лет работаю в Москве, тут у меня — магазин. Раньше вся моя семья оставалась в Кабуле и два года назад я уже хотел уезжать к ним отсюда насовсем. Потому что думал, обязательно должно быть так: я — папа, рядышком мама и дети.
А потом решил семью сюда забрать. Старших мальчиков: Махтара, Баса и Масди я привез в Москву в прошлом ноябре, а жену и младших: Хадиса и Мабина — уже в этом январе.
Если вы в курсе, в Афганистане есть четыре главные нации: пуштуны, таджики, узбеки и мы — хазара. В России нас официально называют хазарейцы. И нас очень не любят талибы: из-за национальности и веры, потому что мы — шииты, а они — сунниты.
И я с семьей оттуда убежал, потому что в Афганистане теперь убивают каждый день, особенно нашу нацию. Очень жестоко убивают, отрезают головы. В городе Газни в том году 30 хазара так убили, потом в Парване, в Кабуле.
Нас издалека видно: у пуштунов лица более вытянутые, черты лица тоньше, глаза крупнее. А мы, хазарейцы, другие: лица круглее, глаза уже. Есть легенда, что мы — потомки воинов Чингизхана.
Эти конфликты в Афганистане всегда были. 300 лет назад уничтожили 62 процента хазарийцев. И сейчас — похожая ситуация, только теперь нас хотят уничтожить вообще. Всех.
Когда мальчики в Москву приехали, я уже через неделю их в платную школу отдал рядом с домом, на метро Люблино. Они готовятся в сентябре в школу поступать.
В платную школу месяц ходили — так ничему и не научились. А здесь, в центре, очень хорошие у них результаты. Особенно по русскому языку. Тут на двоих учеников всегда один преподаватель.
Я сам, как говорится, работаю по-черному, чтобы в будущем дети жили лучше. Мы всей семьей будем оставаться в России. Махтар хочет стать инженером, Баст — доктором, остальные пока решают.
Чтобы моих мальчиков приняли в школу, им надо сдать экзамен по русскому языку, и московская регистрация нужна на год. Сейчас у нас такая регистрация есть, в прошлом ноябре ее получил. В августе-сентябре, когда буду детей оформлять, останется три месяца. Достаточно ли будет этого, не знаю.
Мардок Макета, 16 лет. Приехал из Анголы, 10 лет в России, в центре занимается с октября 2015
Рассказывает Ольга Николаенко, директор центра:
Первый раз, когда Мардок пришел к нам на занятия в прошлом октябре, ему уже исполнилось 16, и мы знали, что в школу он до этого никогда не ходил. Родители им вообще не занимались. Он общался только со сверстниками во дворе.
На занятии в тот день было много детей младшего возраста, и преподаватель предлагала им простые задания по подсчету фишек. Выложила пять, все сосчитали — пять. Забрала две, все сосчитали — осталось три. И когда она спросила Мардока, сколько фишек осталось у нее в руке, он очень напрягся. Минуту он все несколько раз пересчитывал, потом, наконец, сказал: «Два! У-ф-ф, в жизни столько не думал!»
Если с ребенком совсем не заниматься, то у окружающих будет складываться впечатление, что он — неполноценный. Мы с подобной ситуацией в центре сталкиваемся периодически, она возникает в результате так называемой «педагогической запущенности».
Например, у таких детей нет идеи «сохранности числа»: они каждый раз принимаются по новой считать выложенные перед ними фишки, которые просто меняют местами, ни одной при этом не убирая и не прибавляя.
Поначалу Мардок не только с трудом считал, он не мог внятно сформулировать ни одну мысль. И его «эмоциональный интеллект» оставался на уровне пятилетнего ребенка, при том, что физически он — 16-летний бугай.
Поначалу он постоянно пугал людей. Подходил к кому угодно, брал под локоть своей сильной рукой, наклонялся близко-близко и начинал рассказывать, что ему приснилось, или свои фантазии о присутствующих. Для нас первой победой стало то, что он перестал так делать. И вообще начал лучше понимать правила. Хотя у него до сих пор сложности с оценкой происходящего и с подстраиванием своего поведения под реальность.
Но мы с ним ладим. В меру особенностей его развития, Мардоку дают задания для первого класса. И вот недавно он пришел обиженный, и говорит: «Вы со мной занимаетесь, как с маленьким! Ребята во дворе сказали, что фишки в школе перекладывают только с мелкими детьми». Волонтер не растерялась, достала мелочь: «Хорошо, будем по-взрослому считать монеты».
Лично моей педагогической победой стало то, что он освоил смысловую конструкцию «Я делаю так, потому что». На занятии выяснилось, что русский он знает лучше остальных ребят в группе, а вот мыслить так не умеет. Позанимались — научился.
Мухамад Исмаилов, 14 лет. Приехал из Таджикистана, два года в России, занимается в центре с сентября 2015
В Москве у меня есть приятели — я играю в футбол с ребятами со двора: мы ходим на стадион радом с домом, на Ботаническом саду. А все мои главные друзья здесь, в центре: Мардок, Насима, Махтар, Джульфикар. Здесь мы тоже в футбол гоняем иногда на переменах. У нас для этого есть мягкий мяч, чтобы стекла не разбивать.
В Москве у меня дома компьютера нет, поэтому остались только простые игры, которые на телефоне есть. А в Таджикистане в Counter-Strike играл, у меня свой компьютер был. Кроме этого, в жизни здесь у меня ничего не изменилось. И в школу еще не хожу — только сюда, в центр.
Здесь с сентября занимаюсь, до этого в другой центр меня возили, на Новослободской. А в Таджикистане я учился в русской школе, хорошие оценки получал. Я сейчас должен уже в восьмой класс ходить, но в школу меня не принимают. Не знаю почему. Это лучше у папы спросить, он все про документы у нас в семье знает. А здесь, в центре, я по русскому, по математике уже программу девятого класса прохожу.
Ирина Закыева, 12 лет. Приехала из Киргизии, три года в России, занимается в центре с мая 2015
Рассказывает Сагынбек Закыев, отец Ирины:
В Москву мы всей семьей переехали, чтобы дети могли здесь учиться: старший сын — в Университете, старшая дочь сейчас в школе и тоже будет в ВУЗ поступать.
Дома Ира с первого класса ходила в национальную киргизскую школу, и к тому, что она заикается, там все привыкли. Когда мы в Москву переехали, ее с сестрой отдали в ближайшую школу. У старшей дочери все нормально сложилось, а Иру класс не принял из-за того, что она заикается. Дети над ней смеялись, учительница на это смотрела равнодушно, и Ира отказалась в школу ходить. Она стала думать, что никогда тут не найдет друзей и не сможет нормально учиться. Русский она понимает, но говорить на нем отказывалась — не было стимула, мотивации, только страх, что снова засмеют.
Мы обращались в разные организации, чтобы Иру учить и лечить, но везде требовали гражданство России. А у Киргизии с Россией сейчас хоть и партнерские отношения, и в таможенный союз мы входим, но без гражданства многое здесь для нас невозможно.
А в этот центр она первый раз попала в прошлом году весной. Здесь такие отзывчивые волонтеры, и все дети для них равны — не важно, какой национальности, как русский знают, заикаются или нет. Они с ней с первой же встречи нашли общий язык.
Теперь она так ждет этих занятий: ходит сюда с удовольствием, у нее тут друзья появились. Здесь все себя чувствуют как дома, как в своей семье. И она тут ощущает себя наравне с другими детьми и чувствует себя счастливой. Хорошо занимается, теперь фонд планирует ей помочь с лечением заикания, они сейчас ведут об этом переговоры. А с сентября планируем отдать Иру в общеобразовательную школу. Теперь она уже нормально говорит по-русски и не стесняется, спасибо добровольцам центра.