«С авангарда люди убегут»

В Москве 15 и 16 августа пройдет «Джаз в саду Эрмитаж» — XVIII консервативный фестиваль классического джаза на открытом воздухе, который придумал в 1998 году Михаил Грин. МОСЛЕНТА поговорила с ним о постоянной публике, опасных джазовых стилях и безопасном алкоголе. А директор сада Алексей Чибин, присоединившийся к разговору, заверил нас, что газон не пострадает, даже если придет 20 тысяч человек.

— Второй год вход на фестиваль будет бесплатный, а до того много лет вы брали деньги за билеты…

Михаил Грин: Первые годы мы бесплатно всех пускали, но потом возопили почему-то окрестные театры. Они решили, что так нельзя делать: потом к ним приходят люди и говорят: «А почему там пускают бесплатно, а в театр нельзя?». А цена билетов последние годы была 1000 рублей. Для Москвы это недорого, а у нас еще и скидки для пенсионеров были.

— Раньше у вас были довольно серьезные спонсоры, в том числе алкогольные. А теперь спонсоров практически нет, билетов тоже. Все расходы вам город покрывает?

Да, все абсолютно. Ну и без сада «Эрмитаж» ничего бы не получилось.

— Со стороны то, что фестиваль бесплатный, кажется даже проблемой. Когда приходит больше десяти тысяч человек, это какая же нагрузка на парк? Очень много людей, очень много подошв на газонах и клумбах... У вас нет желания ограничить давление на природный ресурс?

Алексей Чибин: Ну да, есть такая проблема, она существует уже года два, а может быть и больше. У нас проходит достаточно много крупных мероприятий, и рекреационная нагрузка, безусловно, растет. Но, как видите, газон у нас в достаточно неплохом состоянии, все очень даже ухожено. Мы стараемся как-то разграничивать и потоки. Специально, конечно, не запрещаем выходить на газон, но есть определенные методы его поддержания.

— Пятнадцати тысячам человек вы не запретите…

АЧ: В общем-то, это рулонник, и уже прижитой, вытоптать его достаточно сложно.

Михаил Грин: У нас есть пара таких вот отзывов: «Верните билеты, потому что такое количество людей совершенно не нужно. Пусть приходят те, кто любит джаз».

— Ну, кстати, да! Довольно камерное мероприятие для пары тысяч ваших друзей превратилось в нечто очень массовое.

В принципе, так и должно быть. Это на закрытой площадке, в клубе можно ограничить количество публики. Туда должны ходить любители, платить деньги. А сюда люди приходят с семьей. Например, папа любит джаз, мама слушает попсу, сын — вообще рок-н-ролл, но они могут вместе выйти в хорошую погоду в центр города, в замечательный парк. Ну почему нет? Для папы — сцена, для остальных — разные развлекательные зоны, чтобы сын, допустим, мог где-то отдельно «оторваться» с ди-джеями.

— Расскажите про разные зоны. Раньше ведь «Джаз в саду Эрмитаж» был очень концентрированным мероприятием с одной сценой.

МГ: Для джазовых людей будет сцена, а все остальные по всей территории будут гулять и наслаждаться тем, что им предлагают.

АЧ: В этом году мы решили поделить территорию сада на несколько тематических площадок. Для детей будет интерактивная зона, там будет несколько программ и мастер-классы: рисуем джаз, угадай, что звучит сейчас в данный момент… Должно быть достаточно интересно. Будет «Би-джаз-площадка» — зона, где можно с помощью ди-джеев построить свою джазовую композицию… Ну и lounge-зона, где люди могут посидеть на газоне, расслабиться, пофотографироваться.

МГ: Надо сад максимально использовать, поэтому пришедшие послушать джаз, будут у сцены, а все остальные «расползутся» по территории — ради Бога, никого это не напрягает.

— А программа в этом году будет тоже «ненапряжная»?

МГ: Нет. Я ориентируюсь на публику, с которой восемнадцатый год работаю, я джазу изменять не собираюсь. Мне много раз приводили в пример «Усадьбу Jazz» (на этом фестивале множество площадок и чаще играют поп-музыку, чем ортодоксальный джаз — прим. МОСЛЕНТЫ). Во-первых, назвать это джазовым фестивалем стыдно. Из пяти-шести площадок у них одна чисто джазовая, а все остальное — непонятно что, там кто только не выступает. Я размывать жанр не хочу. В джазе есть много разновидностей: есть симфоджаз, который я не люблю, поэтому у меня он не звучит, и, потом, это дорого. Есть джаз-рок, он у нас бывает, есть этно-джаз, он у нас тоже бывает, и, конечно, есть основное направление — мейнстрим. И на всех джазовых фестивалях оно и является основным.

— А почему так, кстати? Откуда такой консерватизм?

МГ: А нет никакого консерватизма. Понятно, что в 30-градусную жару на открытой площадке авангард, например, публика не выдержит. Я не против авангарда, вот в этом году австрийцы приедут… Но это один ансамбль. А сделать чисто авангардный фестиваль — ну, во-первых, я это сам не вынесу, честно говоря. А мейнстрим мелодичен, поэтому на воздухе воспринимается нормально. Когда приходят люди, только начинающие слушать джаз, мейнстрим их не раздражает, а вот с авангарда они убегут. С джаз-рока, может быть, тоже, потому что это очень громко. Это чисто прагматические вещи. И потом я, извините, продюсер, я делаю фестиваль под себя. Судя по количеству людей, которое только увеличивается, он жив. И это самый старый в Москве фестиваль на открытом воздухе.

— У вас есть ядерная аудитория — две-три тысячи человек, которые приходят из года в год.

МГ: Я уже половину людей знаю в лицо...

— И есть еще десять тысяч человек, которые пришли в прошлом году, и, может, еще больше придет в этом году. Сколько из них останется в джазе? Какова будет конверсия?

МГ: Есть мировая статистика. В цивилизованных странах джаз обычно нормально воспринимает от пяти до семи процентов населения. И даже в Америке, на родине джаза, не больше. Клубов больше. Но вот однажды я был в клубе, выступал гитарист с мировым именем, Кенни Буррелл, было семь человек, включая членов его семьи. А этот гитарист в пятерке вообще лучших мейнстрим-гитаристов в истории джаза.

— Расскажите о программе этого фестиваля. Можете представить участников?

МГ: Фестиваль начнется с Good Sound Men Orchestra. Это новый оркестр, который играет фанк, fusion и contemporary-джаз, такой, легкий. Я специально их взял, чтобы начало было нежесткое. Потом квартет Паши Чекмаковского. Он недавно выпустил диск, очень красивый, весь с его музыкой. Я ему, правда, сказал: «Паш, нужно контактную музыку играть, публике нужны знакомые мелодии». Все-таки они все не Дюки Эллингтоны, понимаете, не Каунты Бейси. И у него органный квартет, что мне очень интересно. В джазе вообще есть такая традиция: гитара-электроорган-барабаны-саксофон, басовую линию играет орган.

Потом трио Йорга Ляйхтфрида, это молодой музыкант, закончивший Венскую консерваторию несколько лет назад, достаточно известный. Но фортепиано на воздухе в течение часа слушать — это скучновато. Я им сказал: «Ребят, возьмите какую-нибудь дудку». И в результате с ними будет играть Вольфганг Пушинг, самый главный человек в Австрии, один из создателей Vienna Art Orchestra, саксофонист, бас-кларнетист и флейтист. Потрясающий музыкант!

И последний в субботу — квинтет Павла Тимофеева — играет посвящение Арту Блейки. Это настоящая джазовая сборная Москвы — кроме Паши Тимофеева, там Сережа Головня на саксофоне, Петя Востоков на трубе, Ахмед Гореев на тромбоне, Иван Формаковский на фортепьяно… Обычно мы иностранцами заканчиваем, но тут, я думаю, именно это будет самое ударное.

А на второй день — биг-бэнд радио «Орфей» Игоря Кантюкова, с ними будет петь Анечка Бутурлина, наша лучшая джазовая вокалистка. Потом Дима Яковлев, очень приличный московский пианист, с ним тоже Петя Востоков будет играть, там такая бибоповская программа. А потом Джейсон Палмер — звезда этого фестиваля, человек, которого в 2007 году назвали в числе двадцати пяти самых перспективных трубачей мира. Они вместе с Лешей Подымкиным, новосибирским пианистом, будут делать программу памяти Майлса Дэвиса.

— Давайте вернемся к алкоголю. Он сейчас запрещен на уличных фестивалях и в общественных местах. Но людям, которые приходят летом послушать джаз, явно было бы приятно выпить бокал холодного вина…

АЧ: Централизованно на массовых мероприятиях алкоголь не продается, только в кафе, где это официально разрешено. Но мы не можем запретить человеку, допустим, зайти в ресторан, купить, перелить во что-то и выйти в парк. А потом, мне кажется, сейчас люди стали достаточно подготовленными. Они знают, что на массовых мероприятиях в Москве не продают алкоголь, и либо заранее готовятся и выпивают, либо используют тот ресурс, который есть — рестораны, парки и прочее.

МГ: Я считаю, что именно нашей публике могли бы и пиво продавать. Мы же несколько лет продавали, и ничего плохого не было. Один раз за 18 лет пришлось человека вывести.

— Что нам ждать еще в Саду до конца сезона?

АЧ: Ой, да много чего. Совершенно шикарный День города должен получиться. В прошлом году у нас проходил «Театральный демарш» с Ирой Апексимовой (сейчас — директор театра на Таганке, прим. МОСЛЕНТЫ), в этом году мы решили повторить, но в рамках Дня города. Это будет уже не демарш, а «Театральный марш» — уникальное событие, где профессиональные театры, профессиональные труппы выступают на свежем воздухе. Сад тоже будет поделен на несколько площадок… Короче, стоит прийти.