«Хочу вернуть город женщинам!»

О себе

Мне 31 год, и я уже довольно давно — лет 10 точно — работаю в сфере IT, руководя одним довольно крупным проектом и командой. При этом образование у меня — социологическое, да еще и с уклоном в философию. Я даже в аспирантуре училась на кафедре философии, писала работу по постструктуралистам, в частности, Мишелю Фуко. Изучала социологию, писала магистерскую диссертацию — тоже по Фуко, точнее, о влиянии его ранних идей на ЛГБТ-исследования.

Почему я решила запустить свой проект? Причин много. Во-первых, мне очень нравится рассказывать и выступать. Это дает мне какие-то дополнительные силы. Проведу я в воскресенье очередную экскурсию, погуляю 3-4 часа, вернусь домой с чувством, что только что разгрузила вагон, но, знаю, что все равно испытаю от этого кайф. А еще… Недавно я с подругой обсуждала, зачем я все это делаю. И она сказала, сильно мне польстив: «Лиза, это похоже на акцию "Возвращение имен"». Я пытаюсь вернуть женские имена в городское пространство, хочу вернуть город женщинам!

О феминизме

Я не согласна с тем, что «Фланёрка» — это в чистом виде феминистская экскурсия. В данном случае слово «феминизм» — ненужная фокусировка. Пожалуйста, не ставьте его в заголовок. Лучше напишите про то, что я просто делаю экскурсии про женщин. Хотя, конечно, феминизма в моем проекте тоже хватает, потому что эта тема для меня очень важна: я давно стою на позициях интерсекционального феминизма.

Что это такое? Поясню. Интерсекциональная теория — это подход к жизни, в рамках которого считается, что существуют разные идентичности, которые, наслаиваясь друг на друга, влияют на то, какой набор дискриминаций или привилегий вы получаете. Привилегированная идентичность в России — это быть белым, богатым и гетеросексуальным. Дискриминируемая идентичность — быть, например, трудовым мигрантом из Таджикистана на стройке, или лесбиянкой, или человеком с инвалидностью. Интерсекциональные феминистки против того, чтобы высказываться за представителей дискриминируемых групп, от их лица. Куда правильнее дать слово самим этим людям. Но — возвращаясь к Москве и «Фланёрке» — практически все мои героини, увы, уже умерли. Они не могут говорить. Поэтому свою задачу я вижу в том, чтобы хотя бы сделать их видимыми.

О несправедливости

Например, один из пунктов моей экскурсии — дом Моссельпрома. И когда я спрашиваю у людей, кто автор размещенного на нем панно, никто этого не знает. А ведь его нарисовала Варвара Степанова вместе со своим мужем Александром Родченко. Про Родченко слышали многие, про Степанову — практически никто. Или вот стоит у консерватории памятник Чайковскому. Хоть кто-то знает, что его сделала Вера Мухина? Но проблема даже не в этом, а том, что, когда люди видят практически любой памятник в центре города, они по умолчанию решают, что его автор — мужчина.

Почему так происходит? Долгое время культурное пространство в нашей стране оставалось сугубо мужским — посмотрите на кино, музыку, архитектуру, театр. Или вот литература. Как там распределен гендер? Гиперуспешных женщин можно найти разве что в поле детских книг, поэзии и любовных романов. Едва они (за редким исключением) пытаются выйти на мужское поле — взять ту же Вирджинию Вулф — как про них начинают говорить, что вот, мол, они скорее всего лесбиянки или просто подчеркивая их маскулинные черты.

Все то же самое происходит и в городском пространстве. Есть, скажем, прекрасные экскурсии «Москва глазами инженера». Но о ком там рассказывается? Конечно, преимущественно о мужчинах. Или экскурсия по булгаковским местам. Я очень люблю «Мастера и Маргариту», но давайте будем честными: женские образы в этом романе довольно патриархального характера. Это либо Маргарита, которая кладет свою жизнь на то, чтобы помогать Мастеру, либо сексуальные красотки.

О героинях

Кто они, героини моей экскурсии? Их пять. Это революционерка, активная участница красного террора Розалия Землячка. Художница-конструктивистка Варвара Степанова. Архитекторка Вера Мухина. Модельерка, поставщица царского двора Надежда Ламанова. И космонавт Светлана Савицкая — единственная, кстати, моя живая героиня. Я бы с удовольствием с ней встретилась, но, боюсь, если она узнает, что я феминистка, говорить со мной не захочет.

После экскурсии я обычно спрашиваю у людей, чья история произвела на них наибольшее впечатление. И больше всего людей выбирают троих персонажей. Во-первых, Землячку — потому что про нее вообще мало кто знает. Да, она фигурировала в картине Никиты Михалкова «Солнечный удар», но… я давно не встречала тех, кто этот фильм смотрел. Розалия поражает всех уровнем своих зверств. Во-вторых, Ламанову. В свое время приехав в Москву из Нижнего Новгорода, спустя несколько лет она построила на свои деньги роскошный пятиэтажный дом на Тверском бульваре, пройдя путь от подмастерья в ателье до человека, обшивающего весь высший свет. В 1905 году на нее работало 800 человек! А после революции вместе с Верой Мухиной она моделировала костюмы, получившие в 1927-м Гран-при в Париже на выставке декоративно-прикладного искусства.

Об экскурсиях

Пока я провожу всего одну экскурсию раз в неделю — по воскресеньям. Группы у меня небольшие — максимум человек 14-15. Приходить могут не только женщины! Но есть проблема: я разговаривала с двумя своими друзьями. Спросила: «Почему не приходите?» А они мне: «Нам же нельзя!» Говорю: «Почему вы так решили? У меня же написано на сайте: экскурсии про женщин. Про женщин, но не только для них!» Конечно, у меня есть страх, что ко мне могут прийти какие-то ярые антифеминисты, считающие, что я делаю странные и ненужные вещи, которые нужно немедленно прекратить, но… Я все равно жду мужчин на свою экскурсионную «Фланёрку»!

Что означает это слово? Это феминитив от французского слова «фланер». Какой феминитив от слова «экскурсовод»? Экскурсоводка, наверное… Слушайте, у меня нет иллюзий. Я знаю, что все ненавидят феминитивы, но я все равно стараюсь их использовать.

О мечте

Я работаю больше восьми часов в день, сижу в офисе, а иногда — по выходным еще и дома работаю. Как мне хватает времени на все остальное? Хочется ответить: никак. Но на самом деле какое-то свободное время у меня все равно остается. Именно это и позволило мне, начиная с декабря месяца, водить экскурсии по Москве. Правда, с тех пор полноценных выходных — ну, чтобы там поваляться, сериал посмотреть — у меня уже не было ни разу.

Но моя мечта — расширить ассортимент своих экскурсий от одной до где-то десяти. Я хочу сделать, например, экскурсию про революционерок, про других женщин, так или иначе повлиявших на Москву. Кто из них повлиял сильнее всего? У меня есть смешной ответ: Елена Батурина!