Конвейер обомжевания

В Москве борются с квартирным рейдерством. Позитивные моменты — судебные победы над отдельными бандитами и намерения юристов и депутатов внести поправки в ряд законов. Однако общественники сомневаются в их эффективности и полагают, что антирейдерский тренд порождает новые опасности для жертв преступлений в сфере недвижимости. Подробности — в материале МОСЛЕНТЫ.

Десятки способов потерять жилье

Истории людей, лишившихся своего жилья или находящихся на грани, регулярно появляются в СМИ, проблема обсуждается на круглых столах и в рабочих группах с участием юристов, правозащитников и депутатов. Однако о новых случаях захвата жилья становится известно едва ли не ежедневно.

При этом черные риелторы уже не так часто пользуются схемами из 90-х, выкупая долю и подселяя «профессиональных соседей», в чьи задачи входит превратить жизнь жильцов квартиры в ад, заставить их сбежать из своего дома, продать свою долю или выкупить ту, что в руках рейдеров, по космической цене.

Как рассказала МОСЛЕНТЕ адвокат Оксана Филачева, новые методы отъема жилья специально разрабатываются преступными группами, эта работа поставлена на поток: «У них очень грамотные юристы, которые работают над разработкой схем обмана граждан».

Это может быть подлог документов о продаже или дарении жилья в пакет документов к договору займа, использование людей, попавших в психиатрические больницы, от лица которых оформляется доверенность на представление его интересов в суде, доказываемое в судебном порядке фиктивное родство.

Или, например, человек, продавший квартиру несколько лет назад, получив деньги от преступников, вдруг заявляет, что в момент сделки был недееспособен.

При этом и рейдерство путем продажи и перепродажи долей никуда не исчезает. «Если мы сейчас посмотрим сайт Циан, то там порядка 400 долей выставлено на продажу, причем самая маленькая — 1/40 от одной второй, — говорит Филачева. — Это меньше квадратного метра».

Появление новых «высокоинтеллектуальных» схем также не говорит и о том, что после получения доли злоумышленники не приступают к старым проверенным методам: силовому вселению, спиливанию дверей и так далее. Более того — даже когда выигрываются суды, борьба за жилье продолжается. Так, уже после вынесения приговора по нашумевшему делу банды экс-полицейского Макарова его подельники продолжают оказывать на жертв давление, говорит Филачева.

«Я вот думаю на днях заехать к вам в гости на чай, если ты не против. Кошечка, ты не против?», — такая запись появилась в социальной сети на странице Ольги Гурковой, пострадавшей от действий «черных риэлторов» Макарова. А оставил эту запись Ризван Абдулаев — как говорит адвокат, член банды. Гуркова пока так и не вернула свою квартиру, вместо двери на ней установили решетку, а судебные разбирательства продолжаются. Собеседница МОСЛЕНТЫ признает, что такие дела могут идти годами.

Постепенно, отмечает Филачева, ситуация меняется: не допускаются уже совершенно беспредельные случаи с регистрацией при наличии ничтожной по размеру доли, судьи начинают вставать на сторону граждан и задавать правильные вопросы. Единственные методы борьбы за свое жилье, по ее мнению — обращение к профессиональному юристу и общественный резонанс.

Чтобы изменить ситуацию, Филачева совместно с депутатами Мосгордумы готовит поправки к целому ряду документов — жилищному законодательству, Гражданскому кодексу, Уголовному кодексу и другим. Ключевые вопросы включают необходимость присутствия прокуроров при сделках с недвижимостью, если они касаются незащищенных слоев населения, и изменение позиции Росреестра, который должен реально следить за тем, кто живет в квартире, когда отчуждается ее часть.

Нужна ли куча поправок?

С необходимостью внесения такого количества поправок не согласна ответственный координатор общественного правозащитного движения «Мой дом. Против квартирного рейдерства» Елена Евсеева. По ее мнению, все они потребуют еще большего числа изменений, а поправка нужна только одна, но способная полностью предотвратить новые случаи квартирного рейдерства через куплю-продажу долей.

«Это поправка к 246 статье Гражданского кодекса. Она сейчас объясняет только то, как можно продать выделенную в натуре долю — квартиру полностью, либо коммунальную комнату со своим кадастровым номером. Во всех остальных квартирах выделить долю в натуре невозможно, и продавать ее незаконно. Таким образом, делимую вещь мы продаем по правилам 250-й статьи, а неделимую — по правилам 247-й и 252-й. Единственный вариант – прописать в законе этот момент для тех, кто дальше 246-й статьи не читает», – уверена она.

По ее мнению, проблема квартирного рейдерства появилась тогда же, когда Росреестр начал вместо единого для всех собственников свидетельства раздавать отдельные документы каждому из них. После этого люди посчитали возможным продавать доли третьим лицам, хотя такого права по закону не имеют.

«Он не позволяет продавать не выделенную в натуре долю, у которой нет своего кадастрового номера. В 1996 году Верховный суд разъяснил это», — отметила она.

Сейчас правозащитник пытается выйти на пленум Верховного суда, чтобы он еще раз разъяснил принципы работы по фактам рейдерства. «Только обратившись в Конституционный суд, пленум Верховного суда и непосредственно к президенту мы можем это все остановить в корне. Если будет исключен вариант захвата жилья через его долю, то это закроет 80 процентов проблем с рейдерством», – подчеркнула Евсеева.

Тем временем, правозащитники сталкиваются со все новыми и новыми случаями рейдерства. С 2010-2011 годов, когда организация была создана, через «Мой дом. Против квартирного рейдерства» прошло более 300 владельцев квартир, около 70 сейчас судятся. Всего около десятка пострадавшим на сегодняшний день удалось выкупить свои доли по справедливой цене и таким образом избавиться от рейдеров.

Суды также растягиваются на годы, и некоторые судьи, признает Евсеева, все-таки выносят решение в пользу рейдеров. «Квартирное рейдерство — феноменальная лакмусовая бумажка для проверки на коррумпированность для судей, полицейских, нотариусов. Мы этого не можем доказать, но прекрасно понимаем», – заключила она.

Кто еще наживается на жертвах

Тренд борьбы против квартирных рейдеров породил еще одну опасность для их жертв. Это псевдо-общественники и псевдо-адвокаты. Как отметил руководитель проекта «Народный антирейдер» Сергей Лобанов, первые чаще всего появляются перед выборами различного уровня, чтобы набрать себе репутационных очков. Вторые напрямую наживаются на пострадавших.

«Они прикрываются якобы общественной деятельностью и на этом строят свой бизнес, — уверен он. — У нас, почему-то, этот рынок вообще не контролируется».

Лобанов отметил, что некоторые адвокаты берутся как за заведомо выигрышные дела, так и за те, которые не могут довести до конца. Таких клиентов они вводят в заблуждение и, по сути, забирают у них последние деньги. Многие люди, приходящие за помощью в «Народный антирейдер», признаются, что их подвели именно юристы, обещавшие довести дело до суда и выиграть, уверявшие в наличии обширных связей.

«В суд сходил — пятнашку отдай, иск составил — 10-15 тысяч отдай, на прием пришел – 15», – рассказывает он.

Адвокаты участвуют в общественных движениях, просят собрать группы для проведения консультаций, но на деле ищут там себе клиентуру. Лобанову также известны факты, когда с пострадавших брались деньги за то, чтобы довести их историю до средств массовой информации.

Сама организация «Народный антирейдер» занимается предотвращением силового захвата квартир. Работая в связке со своими, действующими бесплатно, адвокатами и юристами, они препятствуют вселению «профессиональных соседей», фиксируют факты давления на жильцов, а также, при необходимости, разъясняют сотрудникам полиции, как им нужно действовать.

Вопреки стереотипу, отметил Лобанов, среди всех рейдеров, задействованных во «вселении», только 5 процентов — выходцы с Кавказа. Еще 10 процентов — азербайджанцы, остальные — люди славянской внешности: латыши, белорусы, украинцы. «Мы их спрашиваем, зачем вы здесь? — отмечает Лобанов. – Зачем вам это? Они говорят: ну, а что делать, если у вас такие законы?».

Пирамида обомжевания

Этап становления квартирного рейдерства по схеме подселения «профессиональных соседей», по мнению правозащитников, произошел с 2005 по 2015 год, и за это десятилетие преступники накопили большой финансовый капитал. Затем вышел закон о микрофинансовых организациях, после чего они переключились на сферы отъема жилья через займы. Попутно появляются все новые и новые схемы, а уголовные дела возбуждаются со скрипом.

По мнению комиссара Общественного комитета по защите от квартирного рейдерства Елены Моставичене, все это может говорить о том, что проблема кроется намного выше, бизнес строится по принципу пирамиды и управляется могущественными покровителями.

«Сперва внизу было, например, только две группы. Потом началось расширение. Почему это расширение никто не остановил?», —спрашивает она.

Моставичене уверена, что руководители сети остаются в тени, пока под суд отправляются мелкие сошки, «пехотинцы», которые на деле не имеют никакого значения, либо те, кто «заходит на чужую территорию».

«Если мы с вами задумаем лишить какую-нибудь бабушку жилья, бабушка или ее родственники напишут заявление в полицию, и нас сразу скрутят. Мы сядем, будет огромное количество программ по всем каналам, будут показывать замечательных сыщиков. И это произойдет потому, что мы зашли на чужое поле», — продолжает она.

Общественница уверена, что основание этой пирамиды продолжает расширяться, что грозит большими потрясениями в обществе, которое не может найти защиты у государства. «Это бизнес предателей своей страны, бизнес, который разрушает судьбы людей и отбирает их имущество. Сейчас трагическая, страшная ситуация, обомжевание России. Это чревато социальным взрывом, и горизонт прогнозируемости этого взрыва очень короткий», — заключила собеседница МОСЛЕНТЫ.