«Меня называли неправильной мусульманкой»: история дагестанки, за которой охотились ваххабиты

«Накопила почти полмиллиона»

«Все начиналось здорово: я открыла свой собственный салон на Покровке! Хотя, как такового открытия-то и не было. Я сняла помещение квартирного типа в 25 квадратных метров, расположенное на втором этаже жилого дома. Это было в конце декабря прошлого года. Потом долго занималась ремонтом. Почему долго? Потому что делала сама, своими силами все, кроме полов, окон и дверей… Начать работать я должна была в марте, но — тут случился коронавирус.

Откуда вообще такая идея взялась у меня в голове? Расскажу. У меня есть ребенок. И когда я сидела в декрете, то практически забыла, что такое деньги. Было очень сложно. Вот я и начала искать хоть какой-то способ заработать. Искала, искала и окончила курсы по шугарингу, то есть по эпиляции карамельной пастой. Стала работать на себя. Потом стала мастером еще и по лазерной эпиляции. Работы было полно! Настолько полно, что мне в течение года даже удалось накопить средства на то, чтобы открыть собственный салон. Сколько накопила? Почти полмиллиона! На них я сделала ремонт, купила всю мебель и заплатила за аренду. Папа с мамой мне, конечно, помогали, но не деньгами, нет. Они просто приходили и тоже что-то делали по ремонту.

Родители у меня такие: всегда помогают, когда в этом есть необходимость. Как они помогали мне, когда я с грудным ребенком на руках ушла от мужа! На 17 тысяч их пенсии мы почти два года жили все вместе…»

«По исламу так не положено!»

В Москву я переехала, когда мне было 17 лет. Я вообще все время куда-то переезжала. Сначала окончила 10 классов в Дагестане, в городе Каспийск. Потом вместе с мамой уехала к сестре в Астрахань, потому что у нее сын — инвалид, и ей была нужна наша помощь… А потом у меня погиб брат. И на его похороны из Москвы приехала другая моя сестра. Вот она и забрала меня с собой.

Возвращаться в Дагестан? Нет, этого я тогда совершенно не хотела! Мне, школьнице, соседи, одноклассники и просто посторонние люди в Каспийске постоянно говорили, что я — «неправильная мусульманка». Я не так одевалась, не так разговаривала, не стеснялась каких-то своих вредных привычек. Каких? Ну, в старших классах я начала курить. А еще родители всегда разрешали мне краситься, носить короткие юбки. И я иногда пользовалась этой возможностью. Но вообще я, скорее, всегда была этакой пацанкой, так что большинство моих друзей были мальчишками. Что тоже очень многих злило и раздражало, ведь по исламу так себя вести не положено!

«Меня выгнали из школы»

Так что в Астрахань в свои 16 лет я уезжала с большим удовольствием. Там же я окончила 11 класс... Если так можно сказать… Потому что из школы, в которую я поступила, меня выгнали. За что? В то время в нашем поселке под Астраханью преимущественно жили калмыки и русские. Еще там была небольшая компания чеченцев, и я — дагестанка: наполовину аварка, наполовину татарка.

И вот нас, кавказцев, отчего-то очень сильно невзлюбила учительница математики. А я математикой увлекалась, ходила даже на дополнительные занятия. Вроде неплохо во всем разбиралась, но эта учительница меня постоянно «засаживала» — мол, это неправильно у меня, то неправильно. Вот я как-то и пошла к ней ругаться. И разругалась так, что из школы меня выгнали. Так что оканчивала 11 класс я в другом месте, в заведении типа вечерней школы.

«Внезапно оказалась в Москве»

Я строила планы, что буду в Астрахани и дальше учиться, потом работать, но, как я уже говорила, вдруг внезапно оказалась в Москве. Мне же надо было тут чем-то заниматься? Надо! Вот я в 17 лет и пошла работать в «Пятерочку». Чтобы выглядеть постарше, накрасилась, надела каблуки. И все сработало! Меня приняли. Правда, когда начали оформлять документы, всплыл мой настоящий возраст. Но, знаете, что? Меня все равно взяли. Так было даже лучше, потому что я смогла нормально одеваться и перестать сильно краситься, что, вообще-то, не очень люблю.

«Открывается дверь, заходят ваххабиты»

Были разные периоды. На некоторое время я вернулась в Астрахань и устроилась там на работу заместителем директора в одну крупную франшизу. Ну и стала проводить там тренинги. Я включала современную музыку, о чем-то рассказывала людям. И вот вдруг открывается дверь, и заходят бородатые парни. «Ты зачем, — говорят, — сестра, музыку включаешь? Аллах музыку слушать не разрешает, так что давай, вырубай!» Я объясняла: вы не ко мне домой, ребята, пришли, спорила с ними.

Потом мне рассказали, что это были «шестерки» местных ваххабитов. Но самое смешное, что некоторое время спустя я пошла в кафе, чтобы поесть шашлычка, и попала именно к ним. Представляете, да? Куча бородатых мужчин, из колонок нашиды раздаются. А я — в майке и в короткой юбке. Напряглась, конечно, сначала. А потом мне так смешно стало. Подошла я к одному из своих «знакомых» и говорю: «Мне эта музыка не нравится, выключи!» Чтобы он понял, как его поведение выглядело со стороны. Он тоже рассмеялся. С тех пор мы стали с ним дружить. Более того, вместе со своими приятелями он стали приходить ко мне в магазин едва ли не через день — покупать белые носки. Меня они называли ведьмой. Почему? Потому что глаза у меня — зеленые…

«Муж грозился отобрать ребенка»

В Москве я вышла замуж. Неважно, кем именно был мой муж, единственное скажу, что он — не дагестанец. Вообще, в Дагестане не принято выходить не за своих. Но, слава богу, мои папа и мама — люди не религиозные, а очень светские и демократичные. Мама так вообще всю жизнь стюардессой работала, папа в свое время объездил весь СССР. Поэтому у них в мыслях не было заставлять нас носить платки и выходить только за мусульман. Одна моя сестра, например, замужем за русским… Выйти замуж за «не своего» было моим осознанным и одобренным родителями выбором. Точно так же они подержали меня, когда я решила с мужем расстаться. Более того, мы вообще не были расписаны! Это была моя инициатива, потому что… я хотела сначала проверить наши отношения.

Единственное, о чем я жалею теперь, что записала на этого человека нашего ребенка. От этого, увы, слишком много проблем… Знаете, ведь как бывает? Зачастую мужчины бьют себя в грудь, говорят, что ради женщины и ребенка сделают все, что угодно. А по факту – вообще ноль. Ты просишь, умоляешь, но... Я говорила: «Позвони своим дядькам и другим родственникам, пусть они помогут тебе устроиться на работу». Я говорила: «Ты что, голубых кровей?» Но он не хотел делать ничего. И по сей день не хочет. В итоге я была вынуждена оставить двухлетнего сына, оторвать его, извините, от груди, слушать его плач, но все равно каждый день самой уходить на работу…

После расставания, мой бывший муж грозился, что отберет у меня ребенка. Я не знала, что делать. Да, у меня когда-то было много друзей, но из-за мужа я перестала со всеми ними общаться, потому что любой глупый мужчина невероятно ревнив. Но я сумела заручиться их поддержкой. И сказала про это мужу, пригрозив, что позову их на помощь. Кажется, подействовало. Но куда хуже, что отношение моего бывшего мужа к ребенку так и не поменялось, хотя я долгое время пыталась сделать все, чтобы ситуацию изменить. Но нет — папа видит сына только тогда, когда сам этого захочет.

«Боюсь ударить в грязь лицом»

Помогают ли мне все мои родственники с салоном? Нет! Более того, они о салоне не знают. Я так решила. Было время, когда я долго кричала, что сделаю то, сделаю это. А у меня ничего не получалось. И однажды мама мне сказала: «Перед тем, как о чем-то кричать, сначала чего-то добейся!» Так что теперь я решила все делать молча. О том, что я делаю, знают только мои родители и еще один-два человека из моих знакомых. И слава богу, потому что я сейчас нахожусь в очень подвешенном состоянии: если я не выкручусь в августе с выплатой аренды, а это 45 тысяч, то — все, нет моего салона.

Я стараюсь, как могу. Правда. Например, на днях беру в аренду аппарат для лазерной эпиляции, потому что она сейчас более популярна. Пусть меня снова назовут плохой мусульманкой, скажу: я начала делать эпиляцию мужчинам, потому что эта услуга пользуется спросом. Я установила в своем салоне очень демократичные для Москвы цены. Но сложностей много. Во-первых, салон находится на втором этаже жилого дома, а это значит, что я не могу сделать вывеску. Во-вторых, у меня в Москве очень мало знакомых, которые могли бы распространить информацию обо мне.

Я очень боюсь ударить в грязь лицом, но верю, что все будет хорошо.