Как оживить заброшенный дом

Отремонтировать старый дом, поселиться в нем и заняться социально ориентированным бизнесом — опробовав это на себе, семья москвичей загорелась идеей городской программы.

— Знаете, почему Лиссабон воспринимается по-человечески, а Москва нет? Хотя везде пробки, мало зелени, а на тротуаре не повернуться, — говорит москвич Олег Степанов. — Просто Москве кардинально не хватает людей, которые, как в любом европейском городе, живут в своих домах и занимаются низкорентабельным бизнесом: что-то стирают, химчистят, прибивают каблуки, кормят людей или делают музей. Эти люди как легкие города.

Для Олега это не просто слова. В конце 2013 года семья Степановых арендовала небольшую двухэтажную развалину в Хлебном переулке, вложила в ремонт около трех миллионов рублей. А через пару месяцев Степановы с четырьмя детьми переехали в дореволюционный дом и открыли у себя на первом этаже детский образовательный центр «Живой дом».

Антикварный буфет и круглый стол с самоваром, изящный клавесин и уголок дизайнерских платьев — сейчас в этом доме просто приятно находиться. А дети 5-11 лет могут еще поиграть в математику с учителем из школы имени Колмогорова, сделать горшок на гончарном круге, изучить историю хлеба с помощью теста с печкой и средневековый быт вместе с куклами, которых нужно одеть и накормить по правилам XIII века.

Теперь Степановы хотят распространить свой опыт на другие заброшенные дома — с помощью специальной городской программы. «Старые разрушенные здания можно отдать по льготной ставке семьям, которые там сделают ремонт, будут жить, а 30 процентов помещения отдадут для решения социальных задач, — гласит петиция, под которой подписались около 2 000 человек. — Государство не тратит на это свои деньги, не теряет недвижимость (здания не находятся в собственности у людей). При этом заброшенные дома восстанавливаются, в районах появляются реальные центры сообществ, что положительно влияет на жизнь города в целом».

Рубль за метр

Вообще-то город, пусть и в скромных масштабах, занимается оживлением старых домов. Так, с 2012 года в Москве работает программа льготной аренды объектов культурного наследия на 49 лет «Рубль за квадратный метр». По ее условиям, арендатор может рассчитывать на льготную ставку после реставрации здания за свой счет.

За три года, по данным департамента культурного наследия, отреставрированы четыре памятника. Еще в восьми идут работы. И один объект — на Электрозаводской улице — выставлен на торги (заявки принимаются до 1 октября).

Эти цифры — капля в море по сравнению с числом нуждающихся в реставрации памятников. Как сообщили МОСЛЕНТЕ в департаменте культурного наследия, всего в Москве в «неудовлетворительном состоянии» находится почти 15 000 объектов под государственной охраной. Правда, далеко не все они могут войти в программу «Рубль за квадратный метр».

— Это хорошая программа для бизнеса, но реставрация не по силам горожанину со средним достатком, — считает Степанов. — Наше предложение касается скорее исторических домов без охранного статуса, которые люди могут просто отремонтировать за свой счет. То есть для тех, у кого есть четыре, а не 40 миллионов рублей.

Заброшенными домами без охранного статуса город тоже занимается. Так, компания «Мосстройвозрождение» (50 процентов акций принадлежит правительству Москвы, 50 процентов — Сбербанку) реконструирует 13 ветхих особняков, принадлежащих городу, для последующей продажи. Как сообщили МОСЛЕНТЕ в компании, в нескольких зданиях идут работы, а в одном из них — на Арбате, 44, строение 2 — они завершатся до конца 2015 года.

Более того, по словам сотрудницы «Мосстройвозрождения», аналогичные работы должны идти почти в сотне разрушенных зданий, принадлежащих городу: их реконструируют другие компании. Однако официальных данных по этим проектам МОСЛЕНТЕ не смогли предоставить ни в департаменте городского имущества, ни в департаменте градостроительной политики.

Пресс-служба департамента городского имущества не смогла даже сообщить, сколько всего в Москве старых зданий, которые принадлежат городу и не используются. И даже — сколько всего зданий принадлежит городу и не используется.

По словам Константина Михайлова, координатора движения «Архнадзор» и члена Совета при президенте РФ по культуре и искусству, в одном только центре столицы три года назад было порядка 200 заброшенных старинных зданий, и эта цифра вряд ли изменилась с тех пор.

— Я не против инвестиционных проектов, — говорит Степанов. — Но если высокорентабельный бизнес не работает, отдайте эти здания людям. Во всем мире районы, неинтересные инвесторам, поднимаются за счет креативных людей — именно они занимаются джентрификацией районов.

Чужой опыт

— В Европе опыт поддержания исторических зданий за счет частных вложений разнообразен, — говорит Константин Михайлов. — Ведь действующая собственность в любом случае ценнее руинированной, с которой ничего не имеет ни город, ни жители, ни бизнес.

Для владельцев исторических зданий во Франции и Германии предусмотрены налоговые льготы, перечисляет Михайлов. А в Италии дома и виллы отдаются за полцены, если будущий владелец берется за их восстановление и содержание.

За рубежом нередки случаи, когда исторические здания передаются по льготной аренде или в дар под социально значимые проекты, говорит Николай Переслегин, бывший сотрудник департамента культурного наследия и сооснователь архбюро Kleinwelt Architekten.

— Недавно в Мюнхене реконструированное историческое здание было отдано фонду, организовавшему там центр реабилитации детей с ограниченными возможностями, — приводит он пример. — Индивидуальных случаев в международной практике много. Но какой-то определенной концепции или программы обычно нет.

А в России и примеров практически нет. Редкий случай — история в Ярославле, где молодым людям удалось создать культурный центр в заброшенном корпусе мануфактуры «Красный Перекоп».

— Авторы проекта Textil силами волонтеров обустроили транспортный цех, — рассказывает старший аналитик КБ «Стрелка» Елизавета Левицкая, — и стали проводить там каждый месяц «городской выходной» с творческими мастерскими, представлениями и выставками. Из спонтанного активизма инициатива перешла в долгосрочный проект, который поддержали руководство фабрики и правительство Ярославской области.

По мнению Левицкой, участие горожан в восстановлении заброшенных зданий идет на пользу и жителям, и власти. Город экономит деньги на поддержании исторических домов. А люди получают на месте развалины центр активности для жителей района — в них явно есть потребность, особенно в центре Москвы.

— Такая практика позволит снизить риск сноса и нового строительства на их месте и поспособствует сохранению исторической ткани города, — подчеркивает Левицкая.

Но пока в Москве нет механизмов для участия людей в восстановлении исторических зданий.

— На мой взгляд, без государственной программы здесь не обойтись, — говорит Левицкая. — И в рамках программы в первую очередь должна быть проведена инвентаризация заброшенных объектов и создана их база с указанием того, в чьей собственности они находятся.

Именно базой — домов и людей, которые хотят в них жить, — сейчас занимаются Олег и Вера Степановы. Они начали составлять карту, бросили в соцсетях клич и провели для заинтересовавшихся пару прогулок по любимым «заброшкам».

Прогулки с росписью

— Все началось с этого дома, — Олег Степанов не спеша раскуривает сигару перед двухэтажным желтым зданием в центре.

Мы — десять взрослых и трое детей — останавливаемся в пустынном Хлебном переулке и будто попадаем на фотографию старой Москвы. Вдоль дома 1920-х годов замерли высокие клены. Над дверью в подъезд — деревянная крыша на подпорках.

— Когда мы впервые зашли сюда лет 15 назад, — рассказывает Степанов, — сторож сказал, что скоро на месте дома вырастет небоскреб.

Когда они снова пришли спустя 12 лет, решив арендовать дом вместе с еще одной семьей, снова увидели те же трещины в окнах и снова услышали про небоскреб.

— Типичный пример, когда владелец мечтает не сохранить, а разрушить дом, — говорит Олег, — чтоб на его месте возвести здание побольше, и продать его подороже.

Мы идем дальше по переулку и заглядываем в пыльные окна одноэтажного дома 31. Раньше здесь были мастерские художников. Но вот уже несколько лет дом пустует: владельцы ждут покупателя, готового раскошелиться на два миллиона долларов.

Мы переезжаем в район Хитровки и снова видим пустующие объекты.

— Здесь раньше был магазин, я заходила, — замечает одна из участниц прогулки на улице Забелина возле дома 3, строение 8.

На облупившейся стене большого трехэтажного дома в Хитровском переулке (3/1, строение 2) блестит золотом памятная табличка: объект культурного наследия федерального значения, здесь родился композитор Александр Скрябин. И больше никакого намека на жизнь.

— Вот мы ходим, смотрим на здания, а что вы могли бы и хотели бы в них сделать?

— Мы думаем о гончарной мастерской, — скромно говорит женщина в голубой шали в сопровождении мужа и сына лет восьми.

— А вам подошел бы дом на улице Забелина?

— Он небольшой, — качает головой. — А нам нужно где-то поставить печь для обжига.

Собравшиеся перечисляют, кто чем хотел бы заняться: образовательный центр для детей, ремесленная мастерская для взрослых с особенностями развития, музейчик районного значения, клуб.

— Что же может быть в этом доме? — задумчиво спрашивает дизайнер Вера Степанова, стоя возле одноэтажки во дворе большого сталинского дома.

— Здесь, конечно, хорошее место для местного сообщества, — говорит кто-то.

— Так и представляешь, как сюда приходят семьи...

— Попробуем нарисовать, что может получиться, — Вера достает мелки.

И на стенах появляются патефон, танцующая пара, кошка, примостившаяся у телевизора, мышь и болтающие люди.

— Наша частная инициатива для города — не более чем просто прикольная частная инициатива, — резюмирует Степанов. — А для того, чтобы начались изменения в городе, необходимо, чтобы наша инициатива стала общественной и ее поддержали какие-нибудь институции.