«А манекенщицы… Их было много!»

Мне 73 года. А сколько из них я шью? Лет 48, если не ошибаюсь. Специализируюсь на мужской одежде: пальто, сорочки, халаты, пижамы, куртки, костюмы.

С чего все началось? Ну… Наверное, с мамы. Отец-то у меня погиб на фронте, а мама всю войну проработала в Москве портнихой-закройщицей. Мы жили на Можайском шоссе – нынче, Кутузовском проспекте. В доме №29, стоящим как раз напротив того знаменитого дома, где жил Брежнев, многие известные артисты и режиссеры. Нашим соседом был композитор Исаак Дунаевский. Хорошее место… И мама работала в хорошем месте – цековском ателье. Но… Она меня одна воспитывала, было тяжело. А тут у нее еще и туберкулез в открытой форме обнаружили. Возможно, именно поэтому она меня, десятилетнего, и отправила в 1955-м учиться в воронежское Суворовское училище, где я и провел восемь лет своей жизни. А мама? Она тогда умерла.

Многие из наших выпускников стали потом знаменитыми офицерами. Трое были генерал-полковниками, один из которых, Ковалев, кстати, возглавлял вывод советских войск из Польши. Не сломало ли меня училище? Нет! Я прошел потрясающую школу. Другое дело, ну, какой из меня офицер? А тут еще хрущевские времена, сокращения в армии. Мне тогда чудом удалось уйти на гражданку. Но ушел и тут же отправился в армию – меня призвали во флот, где я отслужил четыре с половиной года.

Флот? Флот – это интересно. Я попал на Балтийский. Учился в городе Ломоносов – недалеко от Кронштадта, потом был в Лиепае, ходил сначала на МПК – малом противолодочном корабле, потом на среднем.

***

После демобилизации я сразу понял, что буду работать портным. Все сошлось. И мама. И то, что она меня многому научила. И навыки определенные: мы в Суворовском очень же за модой следили. В 1955-м в моду вошли клеши, так я растягивал ткань на брюках своих друзей. Потом стали популярны «дудочки», и я сужал всем штаны. Может, эти умения я получил вместе с генами?

Кстати, вот ирония судьбы. Знаете, какую вещь я сшил, еще будучи учеником, самой первой? Морскую шинель, заказанную одним офицером из высшего состава. А уже потом перешел на пальто. Но это было попозже, в 1973 году, когда я перешел в ателье «Люкс» на Смоленке, напротив Первого гастронома. Смешно вспоминать: стоял с двумя восьмикилограммовыми утюгами в руках, которые нужно было постоянно нагревать. Это было очень непросто – «забивать» ткань, предназначенную для пальто, она ж толстая, плотная. Поэтому, между прочим, тех, кто специализировался на пошиве пальто, называли гробовщиками. Пиджачников – крупняками, потому что сшить пиджак сложнее всего. Брючников – крокодилами... ну, и так далее.

***

Мне очень, очень повезло, что я попал во Всесоюзный дом моделей на Кузнецком Мосту. Я туда несколько раз пытался перейти – не получалось: они не брали к себе никого с улицы. А потом вышло так, что я работал с одной девушкой, у которой там кто-то был. Сначала на Кузнецкий перешла она, потом позвала меня. В общем, получилось практически по блату.

Что меня там поразило? С самого начала именно это: при том, что профессия портного была не особо оплачиваемой, на Кузнецком работало много детей, просто родственников или знакомых больших начальников. Предполагалось, что здесь они побудут учениками, а потом поступят в институт на технолога или конструктора одежды.

***

Дом моделей – легендарное место. Легендарное! Но снобизма по отношению к новичкам тут не было никакого. Я пришел сюда с небольшим стажем, но с шестым, высшим разрядом, и тут же был взят в экспериментальный цех. Что это такое? Это подразделение, отвечающее за моделирование, то есть за направления моды: у нас были теоретики, художники, создававшие новые силуэты, закройщики. А возглавлял все это как главный художник Вячеслав Зайцев. Он тогда молодой совсем был. Впрочем, он ведь и прославился молодым, когда его заметил и отметил сам Пьер Карден, приехавший в Москву… Я же в этом цеху отвечал за пошив моделей.

Работать с Зайцевым было легко. Высокий профессионал! Он делал великолепные эскизы. Возможно, в его почерке угадывался Валентино и Ив Сен-Лоран, но я уверен, что это было не заимствование. Просто идеи тогда витали в воздухе. Другое дело, что фабрики, которые после отшивали костюмы по его эскизам, все сильно упрощали… Можно я еще про Зайцева скажу? Он дал мне самую настоящую путевку в жизнь! Если бы не он, я бы не понимал, что мне делать в этой профессии, что работать надо только ради заказчика. А теперь знаю.

***

У нас был план. Мы его должны были выполнять, придерживаясь ГОСТа. ГОСТ же, в свою очередь, определял размерный ряд, используемые ткани (они должны непременно быть отечественными) и так далее.

Мы придумывали очень много чего, но, конечно, пользовались и западными наработками. Часто ходили в Библиотеку легкой промышленности, где были покупавшиеся за валюту журналы: невероятно популярный французский L’Officiel, уже исчезнувший Linea Italiana, а еще Vogue и немецкий Rundschau, в котором было самое главное – чертежи моделей. Все это очень помогало нашему развитию, вдохновляло.

Цензура? Я знаю, что слухи о ней есть. Даже в недавно показанном по Первому каналу сериале «Красная королева» есть эпизод, где забраковывают одну из коллекций, обвинив ее в буржуазности – мол, советской женщине нужно совсем другое. Может, я и не все знаю, но на моей памяти таких ситуаций не возникало. При этом советское моделирование было достаточно передовым: наши коллекции выезжали и в соцстраны, и на Запад.

***

Зайцев был первым, кто превратил показы в настоящие шоу с участием большого количества манекенщиков. Мужчин-манекенщиков, помню, у нас на Кузнецком было трое. Один – имевший четко 50-й размер – на подиум не выходил, но всегда использовался для моделирования одежды, идущей на производство. У него была идеальная фигура, и он умел показать любую вещь – даже ту, которая не сидит. А еще двое – Лев и Александр – на показах демонстрировали одежду, исполняя роли женихов.

А манекенщицы… Их было много! Интересные были женщины. Очень. Гораздо интереснее тех, что демонстрируют одежду сейчас. В них чувствовалась порода, достоинство. А какие лица! Сейчас ведь модельеры что делают? Создают образы. Отсюда странный макияж, какая-то невероятная прическа. А тогда все модели выглядели естественно, как в жизни…

Размеры? Разные. Те, на которых делали конструкцию, были 48-го размера. А по подиуму могли ходить 44-й и 42-й, но с объемом груди 88 сантиметров.

***

Я ушел из Всесоюзного дома моделей в 1982-м, перейдя уже непосредственно в Дом моды Славы Зайцева на проспекте Мира. Слава меня позвал за собой – как я мог отказаться? Там я проработал 15 лет, а потом… Потом случилась перестройка, Дом стал терять цеха, начались сокращения, у меня появились какие-то предложения, я на некоторое время уезжал работать в Италию, потом перешел в индивидуальный пошив.

***

Индивидуальный пошив стал повсеместным, и я начал заниматься им 16 лет назад. С первой хозяйкой ателье, где я сейчас работаю, мы, по сути, возрождали технологию так называемого бесклеевого костюма. А ведь когда-то их шили все советские ателье высшего и первого разрядов. Это – абсолютное качество и исключительно ручной труд, потому что машинная работа – уже второй разряд. Понимаете, вот в чем парадокс: в старые времена в СССР почти все «индивидуальные» костюмы шили именно так – вручную, а потом эта технология ушла, чтобы вернуться, спустя много лет, в Россию из Италии. И сейчас наши портные уже обогнали по своим умениям итальянских: те все равно шьют по лекалам, а наши – строго по меркам.

***

Мода? Нет, я за ней не слежу. То есть, если заказчик попросит сшить ему что-то модное, я это сделаю, но вообще индивидуальный пошив – он больше не про моду, а про стиль. Впрочем, и стиль тоже сильно изменился. Точнее, он практически ушел. Взять хотя бы мужчин. Посмотрите, они же сейчас почти все в джинсах. Это очень нехорошо, тем более что почти все нынешние джинсы плохо изготовлены… Я не понимаю, почему мужчины, которые сейчас так следят за своей фигурой, стрижкой, кожей, совсем не задумываются о том, что на них надето. Почему почти исчезли мужчины в костюмах? Ведь костюм – это не просто красивая, но еще и самая выгодная одежда: он долго носится, вызывает симпатию, брюки прекрасно комбинируются с рубашками, блейзерами. Джинсы дешевле, понимаю. Но через три месяца они, как правило, теряют вид, приобретают вид неряшливый, вытянутый. И потом – это все же одежда для подростков. А для взрослых… это просто не стильно.

***

У меня самого есть костюмов семь, но это потому, что за последнее время я сильно похудел, а значит, стал другого размера. Что-то я покупал, но 2-3 костюма, как и пальто, я шил себе сам. Сейчас на это уже не хватает времени. Переживаю? Нет. Я счастливый человек, потому что мне не нужно ничего лишнего. Я всем доволен – я часто себе это говорю. Какие бы у меня ни были трудности на работе, как бы ни падало у меня настроение, я всегда понимаю, что это – временно.

Я вообще стараюсь держать себя в руках. Каждое утро, например, иду на улицу возле своего дома на Серпуховке и делаю гимнастику. Лет до 60-ти я бегал, а сейчас мне это тяжеловато уже. Но спорт для меня сейчас – необходимость. Как и правильное питание. Хотя, сознаюсь: раз пять-шесть в неделю на завтрак я ем итальянскую пасту с мясом, овощами. Обожаю ее! Да, впрочем, я вообще жизнь обожаю.

Историй, которые могут рассказать люди — миллионы, если не больше. Но есть среди них те, которые не про случай, а про жизнь. Их интересно слушать, их интересно пересказывать, но, главное, их важно помнить. МОСЛЕНТА решила собрать некоторые из таких историй, услышанных от москвичей — разного возраста, профессий, взглядов и национальностей. Хотите рассказать что-то о себе или своих близких? Пишите по адресу story@moslenta.com.