Царство пара

Бани — целый пласт московской жизни. Они во все времена были необходимостью, развлечением, удовольствием. Их воспевали, о них слагались легенды. МОСЛЕНТА вспоминает знаменитые городские бани и занятные истории, связанные с ними.

Челышевские, Тихвинские, Чернышевские

В стародавние времена в Москве было великое множество бань. Уместно вспомнить городского бытописателя Владимира Гиляровского молвившего, что «без бань Москва — не Москва».

Рука так и тянется начать со знаменитых Сандунов, но о них позже. Сначала вспомним заведения, которые, как говорится, были — но сплыли. Вернее, их смыло беспощадное время.

Кто нынче помнит Челышевские бани, в простонародье Челыши, стоявшие на месте нынешней гостиницы «Метрополь»? А ведь когда-то сюда валом валил народ. Воду в бани сначала подавали из расположенного рядом глубокого колодца при помощи журавля, а позже стали брать ее из Мытищинского водопровода.

Кстати, бани обычно строили у рек, прудов и прочих водоемов. Чиста ли была та вода? Наверняка не всегда. Но люди жили — не тужили. И парились с блаженной улыбкой, не думая о микробах-паразитах. А многие о них и вовсе не ведали…

Давно закрыты Тихвинские бани, хотя сохранилось отменное здание-то на скрещенье четырех улиц — Палихи, Тихвинской, Сущевской и Перуновского переулка. А вот от Чернышевских бань, располагавшихся в Брюсовом переулке, что недалеко от Тверской улицы, не осталось ни следа. Они, горемычные, дожили до 70-х годов прошлого века. Известно, что до революции содержал их врач-гинеколог Аркадий Звездин. Он придумал специальные лечебные водные процедуры для женщин. И сия услуга пользовалась немалым успехом.

Банщики и «кусочники»

Ходить в баню — превеликое удовольствие, но работать там было тяжко, врагу не пожелаешь. С раннего утра до позднего вечера банщики — голые люди в одном коротком фартучке — бегали в облаках горячего пара от клиента к клиенту. Целый день, абсолютно мокрые, выбегали они наружу по разным надобностям — в жару, в стужу. Им надобно было не только мыть-парить посетителей, но и бегать за дровами, топить печь, убирать зал…

Владельцы бань обыкновенно не кормили работников, да и жалованья никакого они не имели — только чаевые. Твердой таксы тоже не существовало — кто сколько даст. Однако не все монеты оставались в кармане банщика, половину чаевых нужно было отдать хозяину или его помощнику — «кусочнику».

«„Кусочники“ жили семьями при банях, имели отдельные комнаты и платили разную аренду, смотря по баням, от двадцати до ста рублей в месяц. В свою очередь, раздевальщики, тоже не получавшие хозяйского жалованья, должны были платить „кусочникам“ из своих чаевых разные оклады, в зависимости от обслуживаемых раздевальщиком диванов, углов, простенков, кабинок. „Кусочники“ должны были стирать диванные простыни, платить жалованье рабочим, кормить их и мальчиков, а также отвечать за чистоту бань и за пропажу вещей у моющихся в „дворянских“ банях».

В.Гиляровский «Москва и москвичи»

Кстати, проблема воровства в банях была довольно серьезная. Существовали даже специальные корпорации «банных воров», у которых был богатый арсенал. Вот один из их методов, рассказанный Гиляровским:

«Моющийся сдавал платье в раздевальню, получал жестяной номерок на веревочке, иногда надевал его на шею или привязывал к руке, а то просто нацеплял на ручку шайки и шел мыться и париться. Вор, выследив в раздевальне, ухитрялся подменить его номерок своим, быстро выходил, получал платье и исчезал с ним. Моющийся вместо дорогой одежды получал рвань и опорки».

Если вора ловили, то пощады не было — его раздевали и привязывали к столбу у выхода. И каждый, кто пострадал от краж, вымещал на нем свое негодование. И лишь потом изрядно побитого похитителя отправляли в полицейский участок.

Где мылся Наполеон

«По другую сторону Неглинки, в Крапивинском переулке, на глухом пустыре между двумя прудами, были еще Ламакинские бани, — писал Гиляровский. — Их содержала Авдотья Ламакина. Место было трущобное, бани грязные, но, за неимением лучших, они были всегда полны народа».

Были в Москве Палашевские бани — возле гостиницы «Англия», недалеко от Пушкинской площади, Каменновские — за Каменным мостом, недалеко от места, где потом возвели Храм Христа Спасителя. А еще — Устьинские, стоявшие при впадении Яузы в Москва-реку. Как вспоминали современники, были «они не высокого разряда, но с отличной деревянной парилкой». Однажды там произошла небывалая драка — хулиганы перебили окна, и публика разбегалась в панике голая…

Вспомним и еще одну баню — Волконскую, находившейся между Садовой-Самотечной улицей и Первым Волконским переулком. Существует легенда, что здесь в 1812 году совершал омовение сам император Наполеон Бонапарт. Может, и не было такого, но его солдаты запросто могли здесь смывать грязь и пороховую копоть, когда после Бородинского сражения вошли в Москву. Страшно подумать, сколько же воды потребовалось для тысяч французских вояк?!

Дамы с собачками

Главным банным днем были суббота и время перед праздниками. Тогда в банях становилось необычайно людно, а у кранов скапливались толпы людей с мылом и мочалками.

Ну ладно: помылись-попарились. Что дальше? В так называемых «дворянских» отделениях можно было отдохнуть, выпить чаю, да не простого, а на целебных травах. Заодно мужчины могли побриться — постричься или избавиться от мозолей.

В женских отделениях заваривали целебные травы, делали различные притирания, мыли голову всевозможными снадобьями. Иной раз использовали необычные жидкости, например, керосин, который считался хорошим средством для ращения волос.

В те времена баня служила, своего рода, филиалом больницы. Недужные посетители заказывали себе банки, кровопускание, лечили и удаляли зубы. В роли медиков выступали не только фельдшеры и цирюльники (почти профессионалы!), но и бабки-костоправки. Ну, а парильщики становились массажистами. Впрочем, слова такого в те времена не знали…

Со временем в банях появились семейные отделения, куда почтенные отцы приходили вместе с женами и детьми. А случалось, в заведение приезжали не только люди, но и звери, например, маленькие собачки. Их мыли господские слуги, часто в одном отделении (!) с дамами. И это не считалось нонсенсом.

Московские «долгожители»

Едва ли не самые старые бани в столице — Селезневские, или Селезни. До революции их называли еще и Самотецкими. На фасаде красного одноэтажного особняка на Селезневской улице четыре цифры: «1851». Это — год их основания, то есть, по возрасту бани вторые в Москве после Сандунов. Однако, несмотря на более чем солидный возраст, бани, по-прежнему в строю. Легендарное заведение, как считается, с самой большой купелью в городе.

Еще одна старинная баня - Ржевская в Банном проезде (прежде — Корзуновский переулок). Выстроил ее купец Иван Малышев в 1888 году. Кстати, этот предприимчивый господин владел и другими московскими банями — в Неглинном проезде и на Красносельской улице. Поначалу назывались бани по имени владельца — Малышевские. Потом величали их Крестовскими, а при Советской власти к старым стенам прикрепили простенькую табличку: «Банный комплекс № 3 Дзержинского района г. Москвы». В 1947 году — 70 лет назад — заведению дали нынешнее название.

«Лебеди» Михаила Врубеля

Неподалеку от Ржевских стоят бани Астраханские, в Астраханском же переулке. Они тоже располагаются в здании, построенном в конце XIX века. Когда-то оно принадлежало акционерному обществу Московской паровой прачечной и торговых бань. Потом дали им имя стандартное, обезличенное: «Бани № 2 Щербаковского коммунального треста».

И сейчас Астраханские, несмотря на солидный возраст, зазывают гостей. Так же, как и Ямские, Лефортовские, Покровские бани. А вот от Кадашевских бань, бывших «Европейских», славившихся необыкновенной парилкой, остался только крепкий двухэтажный дом красного кирпича в стиле модерн. Нынче там — апартаменты.

С Краснопресненскими банями — другая история. Они, как-бы есть, но на другим месте, а именно в Столярном переулке. Со старыми, расположенными на углу Пресни и Дружинниковской улицы, их объединяет только название. А когда-то вход в то, историческое, но давно разрушенное заведение украшало керамическое панно «Лебеди», созданное знаменитым Михаилом Врубелем.

Царь-бани

Теперь — о самом известном, почитаемом истинными любителями «банного искусства» заведении — Сандунах. Про них уже столько сказано и написано, что добавим лишь самую малость. Точнее напомним.

Основали бани не москвичи, а петербуржцы — театральные артисты Сила Сандунов (Зандукели) и Елизавета Уранова. Продав подаренные им на свадьбу императрицей Екатериной Великой драгоценности, они переехали в Белокаменную, выкупили участок земли по берегу реки Неглинной и построили тут заведение.

Потом бани несколько раз меняли своих ничем не примечательных владельцев, но сохраняли название. В конце XIX века Сандуны — скромные, но уютные — перешли к Вере Фирсановой, женщине богатой и энергичной. При ней случилась коренная перестройка бань, впрочем иницатором выступала не сама домовладелица, а ее супруг Алексей Ганецкий.

Благодаря усилиям Ганецкого, Сандуны превратились в настоящий дворец, архитектурное и инженерное чудо, одно из украшений Москвы. Это не просто памятник архитектуры на Неглинной, дом, где моются, парятся, да наливаются силой. Считается, что Сандуны приносят удачу. Прежде невесты приходили в бани накануне свадьбы и мылись из серебряной шайки. Такой ритуал сулил удачное замужество.

Кто здесь только не бывал из знаменитостей — и Чехов, и Маяковский, и Шаляпин, называвший Сандуны «царь банями». Он даже пел здесь — акустика-то чудесная! Слушать его сбегался весь банный персонал.

Во времена Гиляровского приходил в бани на Неглинной актер Иван Григоровский. Личность легендарная. К тому времени он был даже не старый, а уже древний — почти столетний. Знакомец самого Пушкина, между прочим. Так вот, лицедей приходил в Сандуны каждый день ранним утром. Накупавшись, доставал маленького «жулика» (сейчас сказали бы чекушку), выпивал водочки и, крякнув, закусывал изюминкой.

Предсказание цыганки

Хлудовские бани, которые в советские времена переименовали в Центральные, основал купец Герасим Хлудов. Между прочим, его детище не уступало Сандунам — так же поражало архитектурой и внутренним убранством. Завсегдатаями были солидные промышленники, купцы, люди искусства. Облюбовали хлудовские бани — так по старинке многие называли их и в советские времена — и спортсмены. Часто бывали здесь, в Театральном проезде, футболисты московских команд ЦДКА и «Спартак».

При банях было даже детское отделение с игрушками и закрепленной за каждым ребенком банщицей. Еще одна затейливая деталь - на Хамовнической набережной летом работал «пляжный филиал» бань. Сюда с Финского залива специально доставляли белый песок.

С Хлудовскими банями связана мистическая история. При их открытии в 1893 году пожилая цыганка напророчила, что заведение просуществует сто лет. Удивительно, но так и произошло. В 1993 года в банях случился пожар, который уничтожил интерьеры и фасад. Многие мечтали, что последует восстановительный ремонт, и Центральные снова откроют свои двери, но увы, этого не произошло. Сейчас в бывших Хлудовских банях — ресторан. И вместо плеска воды играет музыка. Кому-то весело, а бывшим посетителям бань — грустно.

Валерий Бурт