«Винзавод»: прошлое и будущее

Центр современного искусства «Винзавод» уже десять лет остается крупнейшей независимой арт-институцией страны, принимая более 500 тысяч посетителей в год. Его основательница Софья Троценко рассказала МОСЛЕНТЕ, каково было создавать арт-кластер в цехах старейшего столичного комбината виноградных и десертных вин, зачем работать с регионами и поддерживать молодых российских художников.

Увлечение современным искусством

Начиналось все с увлечения современным искусством. В начале 2000-х мы c супругом активно посещали арт-ярмарки, знакомились с галереями, как на Западе, так и в России. С пятью-шестью основными нашими галеристами познакомились на «Арт-Москве» (ежегодная международная ярмарка современного искусства, проводится с 1996 года, — ред.), побывали несколько раз в их выставочных пространствах, которые находились тогда в квартирах и офисных центрах. И поняли, как это неудобно: ездить по всему городу, каждый раз с трудом находить эти помещения.

К тому моменту мы уже побывали в Швейцарии на Art Basel и представляли себе, как выглядят площадки, которые там всегда существуют параллельно основной ярмарке. Особенно запомнилась только открывшаяся и очень органично смотревшаяся «Электростанция», где были представлены объединенные местные галереи, которые представляли современное швейцарское искусство. Мы тогда уже были знакомы с Колей Палажченко (куратор, искусствовед, первый арт-директор ЦСИ «Винзавод» — ред.) и все увиденное в Швейцарии дало почву для обсуждения с ним того, как современное искусство живет в России и там.

А так как наша влюбленность в современное искусство росла, то в результате родилась идея сделать в Москве удобное место для знакомства с этим миром.

А потом, в 2005 году решили: раз уж мы в этот мир вошли, надо сделать его комфортным для себя и окружающих.

Выбор площадки, реконструкция и открытие

Было сложно представить, каким именно будет задуманный нами центр современного искусства, как он будет выглядеть? Мы понимали только, какими характеристиками он должен обладать: с одной стороны — промышленная архитектура, недалеко от центра, удобная транспортная доступность, а с другой — площадка с не самым перспективным экономическим потенциалом, чтобы ни у кого не возникало желания превратить ее в офисный центр или жилье, как тогда это часто делали.

По этим признакам мы и выбрали территорию бывшего завода «Московская Бавария», который тогда представлял собой некий набор зданий дореволюционной постройки, за годы советской власти облепленных всевозможными пристройками. Ведь кроме «Кристалла» и «Красной розы» в Москве не было тогда примеров хорошо сохранившейся промышленной архитектуры, и никто к ней не относился, как к важной части наследия города.

Прекрасно помню первый раз, когда я попала на эту территорию. Единственная мысль у меня была: «Ужас! Неужели здесь можно что-то сделать?» По 4-му Сыромятническому переулку тогда машина проезжала раз в два дня, просто не было повода для появления автотранспорта в районе: если территория завода еще как-то чистилась, то за забором начинались сугробы по пояс.

Прежде чем приступить к созданию Центра современного искусства, мы стали думать, кто бы мог привести здания и территорию в порядок? Просто зачистка от старого хлама не решила бы всех вопросов: кровли текли, в подвалах стояла вода, необходима была замена инженерных сетей, всех коммуникаций.

Но это сейчас в Москве бесконечный выбор молодых архитектурных команд и бюро, которые не просто знают слово «лофт», но и умеют работать с промышленной архитектурой, используя современные материалы. А на тот момент их, мягко говоря, было не так много. И Саша Бродский, которого мы пригласили создать первичную концепцию редевелопмента, был, на мой взгляд, великолепным выбором.

За конец 2005 и 2006 годы территорию и корпуса привели в порядок, и в феврале 2007-го у нас открылась первая наша важная выставка — «Верю», дату открытия которой мы считаем официальным днем рождения «Винзавода». Проходила она под кураторством Олега Кулика в рамках второй московской биеннале, и три с половиной месяца на нее стояли очереди.

Административная эволюция

Изначально резидентов для «Винзавода» отбирал Николай Палажченко, который в то время был нашим арт-директором. Потом и этим, и проектной деятельностью занялся выставочный отдел, а в 2008 мы создали свой фонд поддержки современного искусства, который стал курировать наши некоммерческие художественные проекты: «СТАРТ», «Территория дизайна», «Стена», Best of Russia и другие.

Сама идея сформировать фонд пришла, когда мы поняли, что нам важно и нужно участвовать в культурной деятельности, что недостаточно относиться к «Винзаводу» только как к площадке и ее администрации.

По большому счету у нас есть две функции. Первая — арт-кластер: кто угодно, начиная с художников и заканчивая коллекционерами, может прийти на «Винзавод» и получить, скажем так, комплекс услуг, связанных с современным арт-рынком. У нас можно, отдав ребенка в детскую студию, посмотреть выставку, купить картину в галерее. Есть магазин для художников, багетная мастерская, где можно обрамить только что купленную работу.

А вторая функция — институция, вовлеченность в проекты, ведь «Винзавод» — место, где люди их создают, где у них рождаются идеи. В отличие от наших соседей Artplay, у которых есть возможность развиваться территориально, осваивая новые корпуса по соседству, у нас такой возможности нет, и нет ни одного свободного квадратного метра.

И еще нам, как для арт-кластеру, было важно, чтобы для детей посетителей нашлось особое пространство, и не просто комната, заполненная шариками, а место, где с ними занимаются искусством.

В 2006 году, когда мы это задумали, активностей в плане дополнительного детского образования в Москве вообще не было: ни привычных сегодня центров, ни клубов. В итоге нашли ребят, которые и по сей день этим занимаются — «Творческие студии», и мы всячески их поддерживаем. Вторая подобная история, которая у нас сложно складывается в силу разных причин, но я понимаю, что это надо и актуально сейчас — это мастерские: открытые студии «Винзавода» для студентов творческих ВУЗов. Мы планируем открыть их в этом году.

В одном списке с Красной площадью

Во многом мы послужили локомотивом для развития нашего района, который 11 лет назад представлял собой городскую периферию с заброшенными промзонами. Хотя не могу сказать, что мы в этом процессе были единственным игроком.

Скорее, с переездом Artplay на территорию бывшего завода «Манометр» наш синергетический эффект существенно повлиял на изменения, произошедшие в районе. Особенно учитывая, что они в четыре раза крупнее, чем мы. Мы совместно проводили городские мероприятия — такие, как «Ночь музеев», которая, кстати, началась в Москве именно на «Винзаводе», и «День города», и это повлияло на активность района. Теперь этот процесс, когда-то нами запущенный, движется сам, и от нас, по большому счету, уже не зависит.

И еще — никто не задумывается, какая роль принадлежит «Винзаводу» в формировании образа города у иностранцев. А ведь для нас уже привычный момент, когда о время визита в Москву к нам приезжают руководители крупнейших мировых музеев и такие VIP-гости, как жена президента Франции или глава экономической делегации другого государства. Или, например, когда во время визита в Москву к нам приезжает руководитель большого музейного проекта, который из проекта «СТАРТ» выбирает себе художника на выставку в Tate Modern. Наши постоянные посетители — культурные атташе и сотрудники посольств.

Если брать общую статистику, то это — очень маленький объем, а соотношением количество/качество у нас мало интересуются.

Причем мы сами ничего не делали, чтобы сформировать к себе такое отношение, оно возникло благодаря многолетней работе по развитию нашего центра. И это каждый раз так радует: помню, как же было приятно, когда я в первый раз, кажется, в Лондоне, увидела путеводитель по Москве, в котором «Винзавод» был в списке top-5!

Как управлять искусством

Выстраивая структуру управления в новой для меня сфере деятельности, я поняла, что здесь все работает совершенно по-другому. Это стало ясно благодаря Коле Палажченко и команде, которая на всех этапах отчасти состояла из ребят, не имевших опыта работы в этой сфере, но видевших себя в искусстве благодаря полученному образованию или семейным традициям.

Это, знаете, как в театре во все времена обсуждали и решали, кто важнее — режиссер или директор? И до сих пор я не знаю ответа на этот вопрос. Единственное, что могу сказать: так же, как у нас возникали и развивались разные административные формы (отдел, фонд), за десять лет мы прошли через несколько этапов изменения системы управления.

Даже на момент заключения договоров с галеристами было много шума и гама, потому что им пришлось себя погружать в совершенно иные условия, чем те, к которым они привыкли. Мы сделали очень жесткие контракты, в которых оговаривался график работы с обязательством быть открытыми шесть дней в неделю, делать определенное количество выставок в год и так далее.

С моей точки зрения такие требования, нормы, сильно повышали уровень репрезентации искусства. И когда галереи, поселившись на «Винзаводе», перешли на такой новый формат, это сильно изменило ситуацию с точки зрения организации художественного процесса в Москве. Формирование новых правил работы галерей, институций и резидентов, которые находятся здесь, позволило сделать проект целостным, способным представлять современное искусство на новом уровне.

До «Винзавода» я занималась управлением в сфере недвижимости, так что, разумеется, знаю на практике, что такое управление. Коренное различие в том, что у нас — не офисный или торговый центр, а значит, и подход к управлению другой. Вначале мы очень тщательно выбираем резидентов, и в дальнейшем для нас важно, чтобы каждый нормально тут себя чувствовал и функционировал. При этом нужно понимать, что мы находимся в зоне, которая до конца не сформирована.

Те, у кого не получается, закрываются и уходят. Требования у нас высокие и, чтобы быть востребованными, нужно работать. Не все справляются с этим темпом: не столько наших, сколько рынка, который еще до конца не сформирован. Учитывая все это, мы смотрим, как у кого идут дела.

Не буду называть конкретных имен, но приходилось говорить с арендаторами, когда было видно, что у них не получается, происходит постоянная смена внутренней концепции, кураторов, периодические неплатежи. При этом, если я вижу, что у человека временные сложности, но он понимает, что делает, планирует развиваться, работает, то это одна история, можно подождать. А когда ты видишь, что человек ничего не делает, по полгода в Москве отсутствует, то, конечно же, встает вопрос, зачем нам такой резидент? Ведь мы должны поддерживать статус публичной площадки.

Главное преимущество

Независимость — самое важное наше преимущество. То, что мы имеем возможность ни от кого не зависеть в нашей деятельности и формировании планов, я считаю невероятным благом. Это дает много возможностей, например, в плане долгосрочного планирования. Государственные музеи выстраивают свои планы на пять лет, а мы только от года до двух, и не можем сейчас сказать, что у нас будет в середине 2018-го, но в этом и заключается наша свобода.

С самого начала мы работаем над тем, чтобы у художника была возможность двигаться вперед, и это для нас главное.

Мне сложно говорить о влиянии «Винзавода» на город в категориях урбанистики. Но в категориях общечеловеческих и профессиональных, связанных с миром искусства, я считаю, что наша деятельность в первую очередь важна для молодежи и профессионального сообщества.

Почему мы в этом году решили не только принимать заявки на сайте проекта «СТАРТ», но и идти с его кураторами в творческие ВУЗ-ы? Потому что я вижу колоссальный разрыв между тем, что делается и финансируется государством, и тем, как в реальности работает эта сфера, какие инструменты поддержки нужны молодым людям. И мы раскрываем новые возможности в первую очередь для них.

Образование

Даже за десять лет жизни «Винзавода» арт-среда сильно поменялась, то, что для этого сообщества было важно в 2007 и что важно сейчас — разные вещи. Поэтому, отмечая свое десятилетие, мы не только открываем инсталляцию о нашей истории но и стараемся спрогнозировать новый вектор движения на пять лет, проводя опросы разной аудитории.

Эти процессы идут, и нельзя не признать, что за последние десять лет картинка в целом сильно поменялась.

Я убеждена, что во всем этом процессе самое главное сегодня — это система образования, которую нужно менять. Я не говорю, что «мы старый мир разрушим до основанья, а затем». Наше академическое образование до сих пор во всем мире считается лучшим, но нужно добавить новые формы и направления. Понятно, что важно готовить искусствоведов, но сегодня очень многие молодые люди хотят стать кураторами, а на данный момент в стране нет ни одной нормальной программы по их обучению.

Сейчас множество талантливых ребят, которые выпускаются из творческих вузов, закончив четырех-пятилетнее обучение, не знают, что им делать дальше. А дальше должна быть выстроена та самая институциональная цепочка: куратор, арт-менеджер, критик, СМИ, которые об этом пишут, гранты, которые исследуют современное искусство, поддерживают художников и выводят их на новый уровень.

К концу года мы на основании результатов проходящих сейчас исследований сформулируем, чем именно мы будем заниматься в этих направлениях. Пока не могу назвать конкретные формы, в которых это будет происходить. Не думаю, что мы сами будем запускать образовательные проекты, скорее сформулируем систему грантов в этой сфере. Вероятно, мы создадим исследовательскую команду, которая будет общаться с разными ВУЗ-ами и прочими институциями, где такие новые образовательные процессы и программы уже нарождаются.

Работа с арт-сообществом

Когда человеку, десять лет назад ставшему номинантом на премию Кандинского, затем дают премию «Инновация» как молодому художнику, в то время как у него уже были выставки в западных музеях и он участвовал в Венецианской биеннале — я считаю, это определенный симптом. Такие ситуации, на мой взгляд, возникают от ощущения собственной неполноценности. И наш юбилейный цикл выставок «Прощание с вечной молодостью», он в первую очередь про то, что современному российскому искусству надо перестать стесняться себя, оно уже состоялось.

В подходе «Винзавода» к работе с арт-сообществом, в каждом из направлений за эти десять лет произошла определенная эволюция. Если брать образовательное направление, то мы первыми стали делать открытые публичные массовые лекции, которые начинались с выступлений на нашей площадке Роберта Уилсона, Нормана Фостера.

Что и выразилось у нас в формате проекта «Философский клуб». Он посвящен не просто популяризации современной философии, а объединяет ее с современной антропологией, социологией, исследуя процессы, которые происходят в современном обществе и культуре. Именно в этом направлении мы работаем уже третий сезон.

Если говорить о поддержке молодого искусства и проекте «СТАРТ», то начинался он с того, что нам было важно сделать «дверь», позволяющую художникам шагнуть в мир современного искусства. Со временем это переросло в достаточно диверсифицированную форму их поддержки. Теперь у нас есть система сменных кураторов и экспертов, задача которых — давать возможность представителям профессионального сообщества знакомиться с историей успеха проекта «СТАРТ».

Мы выстраиваем работу так, чтобы у победителей была возможность приехать в Москву и представить свое творчество широкому кругу экспертов, но на этом заниматься их развитием не заканчиваем. Кто-то из них имеет художественное образование, кто-то нет, независимо от этого мы пришли к тому, что отправляем их на практику в западные арт-резиденции, на образовательные программы.

А с недавнего времени проводим такую работу и с кураторами.

Мы планируем развивать этот проект, совместив его и с образовательными программами, и с проектом «СТАРТ», создав студии, открытые для художников.

Музей мы точно не хотим делать. У нас была такая идея, но теперь я точно от нее отказалась, потому что ни в каком формате мы не будем конкурентоспособны с государственными музеями, которые сейчас ведут активную политику в сфере современного искусства. Зачем конкурировать с Третьяковкой или с Пушкинским?

Новое поколение

«Винзавод» руководствуется в своей деятельности не желанием сделать себе имя, а стремлением поддержать и развить современное искусство. Работая с регионами уже на протяжении девяти лет, мы из года в год привозим и выставляем десятки художников. Полтора года назад в рамках проекта «СТАРТ» запустили систему грантов c западными арт-резиденциями и фондами. Работая из года в год над проектами, я думаю больше не о форме презентации, которая была бы на руку «Винзаводу», а о том, что мы в итоге делаем для искусства, как бы пафосно это не звучало.

Критики как в адрес «Винзавода», так и в мой адрес, всегда было достаточно, и мы с ней нормально уживаемся уже много лет. С одной стороны, анализируем, потому что она важна, и не сказать, что всегда беспочвенна. Вопрос всегда в формате преподнесения информации. Я, например, считаю, что, если ты видишь — что-то плохо, иди и попробуй это изменить, вместо того, чтобы кричать, как же все ужасно.

Критика — это нормально, просто здесь такое уникальное место, которое все всегда ругают. Но оно, тем не менее, продолжает развиваться, причем не знаю, благодаря или вопреки этой постоянной критике. И одновременно с этим столько приходится слышать позитивных слов, что в целом они создают для меня общий фон положительной оценки «Винзавода» и его деятельности. Проект живет и развивается, но объективно оценить, насколько он удался, я не могу.

Мне трудно судить о «Винзаводе»: твой ребенок для тебя всегда лучший. Но я вижу, что люди на протяжении всех десяти лет к нам возвращаются, и те, кто начинал у нас работать в команде, теперь приходят с готовыми проектами. И уже рождается новое поколение —дети тех, кто начинал работать тут. Я их периодически вижу, их часто приводят родители. Очень надеюсь, что пройдет лет 15-20, и новые художественные проекты будет реализовывать уже это новое поколение винзаводчан.