«Яблоки там пропитаны свинцом от выхлопных газов»

Как и положено гению, Никасу Сафронову - одному из самых известных современных российских художников - свойственны непостоянство и переменчивость настроений. Сначала он чрезмерно идеализировал Москву, затем стал нещадно критиковать, а позже пересмотрел свои взгляды и пришёл к выводу, что в столице всё достойно и красиво.

В детстве я жил в Ульяновске и слышал от людей, которые бывали в Москве, о том, что там сады растут прямо в городе, и рвать плоды в них может каждый. Мне тогда казалось, что и люди там особенные: учёные, все ходят в белых халатах, а остальные граждане в светлых одеждах, и сама столица такая же, как в сказке о «Коньке-горбунке».

Впервые я побывал в Москве после армии, и город мне не понравился. Показалось, что он серый, Красная площадь маленькая. Из-за парадов я представлял себе, что она километров 15 в длину и 10 — в ширину. Те самые сады, о которых я слышал в детстве, как выяснилось, расположены около дороги, а яблоки там пропитаны свинцом от выхлопных газов. Больше о Москве я не помышлял. Вновь задумался о ней, когда учился в художественном институте в Вильнюсе. Один знакомый москвич сказал, что если я хочу состояться, как художник, следует перебираться в Москву. И я купил комнату в Тёплом Стане. Но в то же время увлёкся девушкой, которая жила в Вильнюсе и наотрез отказывалась ехать в Москву. Вернулся. Стал встречаться с ней, страдать. А в 1984 году вновь приехал в Москву заплатить по счетам, но билет обратно купил. Стоял жаркий май, я открыл окно, а там пели соловьи, и я... влюбился в Москву! Порвал билет и больше никогда не возвращался в Вильнюс.

В Тёплом стане мне нравилось всё: лес, магазины «Ядран» и «Лейпциг», где можно было приобрести что-то интересное. Но вскоре появилось желание переехать в центр. Так я оказался на Малой Грузинской. И мне понравилось там жить. Я познакомился с огромным количеством известных творческих людей. Ко мне в гости приходили Михаил Кононов, Эльдар Рязанов, у которого в том районе были режиссёрские курсы, нынешние друзья — Александр Калягин, Эммануил Виторган, Валентин Гафт, приезжала Софи Лорен. Но в 90-е годы, поскольку увеличилось количество картин, и я не знал, где их держать, я решил расширяться и купил квартиру на Пушкинской площади около кинотеатра «Россия» (бывший «Пушкинский»), напротив бывших «Известий». Но позже, заработав, переехал в Брюсов переулок, где купил сначала маленькую квартирку, а потом увеличил её до трёх этажей.

Дом, в котором я живу, был построен в 1928 году по инициативе Станиславского архитектором Щусевым для артистов МХАТа. Здесь жили Качалов, Немирович-Данченко, одно время Есенин с Айседорой Дункан, Марис Лиепа и до сих пор живут его дети — Андрис и Илза. С моего верхнего балкона открывается прекрасный вид на весь центр, и я пишу виды столицы с разных точек. Я люблю Тверскую, Камергерский переулок, Большую Никитскую, Патриаршие пруды. Мне нравится, как меняется город. Юрий Михайлович Лужков очень много сделал для Москвы. Сергей Семёнович Собянин достойно улучшает столицу. Убрал разного рода забегаловки, которые были не только некрасивы, но и вредны. Гуляя по Тверской и перекусывая там, люди ели то, что попадалось, и травились. Собянин возрождает тополя. Восстанавливает церкви. Я тоже стараюсь делать это. Рядом с моим домом есть церковь Воскресения на Успенском Вражке. Я из рода священников по отцу и всякий раз, когда проходил мимо неё, не мог спокойно смотреть на запущенный садик рядом с ней. Он был завален банками, склянками, бутылками. Их бросали многие годы, и никто не убирал. Я там навёл порядок, посадил деревья, цветы.

Я вижу, как работает Сергей Сёменович, и благодарен ему за то, что мы увидим ко Дню города. Да, кое-что будет доделываться, но это нормально. Главное, что город меняется в лучшую сторону. Я уехал на пять дней в Париж, вернулся – уже заасфальтирована улица около посольства Азербайджана. Всё достойно и красиво. Спасибо отцам города и президенту.