«Люди говорили, что это было какое-то массовое помешательство»

Социальное участие

Я считаю, что качественное развитие городской среды, — строительство, реконструкция, — невозможны без участия жителей. Причем такие согласования нужно начинать до принятия решения. А чтобы вернуть социальное участие в реальность современной Москвы, нужны современные социальные технологии. Ведь конечная стадия любой науки, попыток что-то разработать — это именно технология.

Мы отталкиваемся от достаточно серьезных концепций, которые есть и в отечественной, и в зарубежной социологии. В качестве примеров могу привести теоретические разработки Тамары Дридзе (советский и российский социолог — ред.), которая воспринимала город как коммуникативное пространство, где происходят обменные процессы между людьми, символьным и информационным полем, архитектурой, природой. Мы опираемся и на работы Александра Тихонова, который в рамках социологии управления говорит о том, что любое управление не должно быть линейным процессом, оно обязательно должно быть соучаствующим. Потому что, если вы приняли закон, никого не спросив, он становится необязательным для исполнения. Если на предприятии «мы посовещались и я решил», то вы выйдете с мыслью: «Ты решил, ты и делай», и, изображая подчинение, включите сопротивление.

Управление такими сложными объектами, как город, должно строиться на взаимодействии. Да, городская власть принимает решения: нужно исправлять проблемы, развивать территории. Дальше мы начинаем их согласовывать, делаем разные социологические исследования: опросы, фокус-группы, глубинные интервью в районах строительства. Так как на практике видим, что очень часто проблемы возникают именно в районах, где происходит несогласованное с жителями строительство. Наиболее типичный случай — когда какие-то общегородские преобразования входят в конфликт с интересами районов.

Качественное городское развитие невозможно без взаимодействия всех заинтересованных участников. Но нужно четко понимать, у кого какая роль в этом процессе? Органы власти должны определить вектор развития исходя из возможностей, инвестиций федерального центра и собственных ресурсов региона. Дальше в работу нужно уже включаться заинтересованным специалистам. Необходима коммуникация с общественными объединениями, жителями, бизнесом. Все заинтересованные участники должны внести свою лепту в работу над проектом, только тогда он станет действительно своим для жителей и удобным для бизнеса.

Пример ТПУ

Эталонный пример согласования таких противоречий — транспортно-пересадочные узлы (ТПУ), разработанные «Мосинжпроектом». Когда стало ясно, что нужно связывать разные транспортные потоки, были подготовлены проекты ТПУ. Однако для конкретных районов это означало появление огромных строек, не очень им нужных, нарушающих и усложняющих множество локальных процессов.

Когда мы пошли и исследовали территорию, то пришли к выводу, что во всех районах большое количество проблем, накопленных за десятилетия, которые тянутся еще со времен советской власти. И мы предложили очень простой способ компенсации неудобств, связанных со стройкой. А именно: решить часть проблем района за счет проекта ТПУ, заложив в него те инфраструктурные объекты, которых не хватает людям. Причем это не вызывает дополнительных сверхрасходов, в принципе ведь, какая разница — будет в структуре ТПУ ретейл или кинотеатр, или спортивный зал. И если результаты такого исследования у нас есть еще до проектирования, то в рамках проекта спокойно закладываются те объекты и решения, которые необходимы жителям. В таких условиях мы уходим от острого конфликта и получаем группы поддержки в районе — людей, которые заинтересованы в этих проектах.

И мы продолжаем сейчас это направление. Пробуем уже отработать технологию социальной экспертизы. Речь не о социальной статистике, которая очень часто сводится у нас к опросам общественного мнения, измерениям рейтингов кандидатов. Я говорю о технологии, когда мы проводим исследования в 40-50 районах и видим разные объекты: ТПУ, спортивные комплексы, дороги — наблюдаем схожие процессы и одни и те же решения. Соответственно, на основе проведенных исследований мы можем сделать некую относительно универсальную технологию, которая будет работать.

Социальная экспертиза городских проектов

Социальная экспертиза — это сложная технология, которая позволяет рассмотреть проект со всех сторон и выработать оптимальные решения как для города, так и для конкретного района. При этом сложная не означает долгая и затратная. Наоборот, сжатые сроки и приемлемая стоимость составляют основное преимущество социальной экспертизы перед аналогичными партисипаторными практиками (от английского Participatory — совместное участие) и методикой прогнозного социального проектирования. В современных мегаполисах одновременно происходят сотни преобразований, поэтому и технологии должны быть достаточно универсальными и мобильными.

Социальная экспертиза — это предварительное исследование территории района, где предполагается строительство или реновации. Она включает мониторинг социальных сетей и районных форумов, сбор статистических данных, изучение проблемного поля района, ожиданий и опасений жителей по поводу строительства, запроса на объекты инфраструктуры, выявление значимых мест и объектов, которые желательно сохранить. Такой подход позволяет не только существенно снизить риски конфликтных ситуаций с жителями, но и значительно усилить социальный эффект от реализации проектов. Эта технология хорошо зарекомендовала себя на проектах ТПУ и других транспортных объектах. Сейчас мы занимаемся доработкой этой технологии на проектах реновации. Это совсем другой масштаб и уровень сложности.

Проекты реновации

О реновации много что говорится: и об экономике, и о высотности, и об урбан-блоках. Но меня, например, в связи с реновацией интересует такой вопрос: я живу в Кузьминках, каждый день смотрю в окно и понимаю, что этот район снесут. А что будет на его месте? Станет лучше или хуже? Как житель, я могу перечислить огромное количество того, чего району не хватает: это и бассейны, и спортивные секции, разумеется, все мечтают не иметь постоянной пробки на Волгоградке и так далее.

В целом важно, каким будет район и кто там будет жить? Сейчас я наблюдаю картину очень плохую: за последние несколько лет среда в Кузьминках начала деградировать. Старики умирают, их дети-москвичи не хотят там оставаться, сдают квартиры и живут в других районах. А когда кругом сплошь мигранты — не очень комфортно. Некомфортно, бог с ним, можно потерпеть, но еще и не очень безопасно. С этим мириться уже сложно.

Если мы реновируем район, и он становится настолько комфортным, удобным по качеству жизни, жилью и инфраструктуре, что сохраняется социальная среда, и туда возвращаются москвичи, дети людей, которые там жили, то это — главный критерий правильности проделанной работы.

Если социальная среда сохраняется, безусловно должны сохраняться символьные объекты в этом районе, чтобы он был узнаваем. Такие примеры в истории Москвы уже, кстати, были: достаточно давно в Текстильщиках снесли немецкие двухэтажки, построили высотные дома, но контур, образованный крышами домов, скайлайн, как сейчас говорят, воспроизвели на фасадах тот же, что и был. Такой отсыл к тому, что было, очень важен для старшего поколения, для тех, кто в этом месте родился. Надо оставлять какие-то узнаваемые константные вещи, атрибуты.

Недавно мы по заказу Фонда реновации проводили исследование в Головинском районе. Жители в целом позитивно восприняли и сами предложенные проекты, и новые технологии строительства, и подходы к организации общественных пространств. Но слова «это уже совсем другой район будет, не наш» не раз звучали на фокус-группах. Ясно, что отчасти это эмоции, что со временем жители района привыкнут к изменениям. И при этом нельзя не реагировать на то, что они поднимают таким образом вопрос местной идентичности, символов и смыслов, с которыми отождествляют себя. И в масштабах проекта реновации ничего не стоит сохранить хотя бы некоторые атрибуты районов — малые архитектурные формы, контуры, узнаваемые силуэты, значимые места. Ведь, по крупному счету, именно на незначительных, но родных символах и выстраивается ощущение родного места, малой родины.

Проект реновации очень сложный и комплексный, и он должен анализироваться и рассматриваться с разных сторон. Интересные предложения архитекторов, и социологические исследования, и всесторонние подробные обсуждения этих проектов, социальное проектирование того, что в районах будет, — все это очень важно учесть. Надеюсь, удастся это сделать технологично, быстро и, главное, таким образом, что результатом, продуктом — новыми микрорайонами — потом можно будет пользоваться долго, комфортно и без проблем.

Активность жителей

Универсальных решений нет, но, я думаю, к этому все придет: любая власть избирается на выборах и заинтересована, чтобы к ней относились одобрительно. Если говорить о том, чтобы сделать всестороннее обсуждение и согласование проектов строительства с экспертами и горожанами обязательным, то думаю, многое зависит от активности жителей и социальных институтов, как бы тривиально это ни звучало. Должны быть площадки для обсуждений, для дискуссий — мы для этого сессии МЦУ «Город» и делаем.

Когда мы собираем в одном месте проектировщиков, архитекторов, социологов, экономистов и представителей органов власти, получается совершенно неожиданный разговор. Мнения звучат диаметрально противоположные, и это очень интересно: с чем-то можно согласиться, с чем-то — нет, а что-то заставляет подумать и заново оценить проект. В таких дискуссиях как раз нарабатываются полезные практики.

По-хорошему, вначале должна появиться практика — право всегда так складывалось. Если практика закрепится, можно ее закреплять нормативно. И я считаю, было бы неправильно организовать это все в обратном порядке: сесть и написать регламент, обязательный для всех, и тем самым добавить административной нагрузки строителям.

Проблема социального расслоения

Еще один вопрос, который создает острую проблему: как в рамках города и конкретных районов организовать соседство групп населения с разным уровнем дохода. Проблема и так очень острая, потому что рядовой москвич, особенно если это пенсионер либо человек среднего возраста, то он, как правило, не так уж много зарабатывает.

Поэтому отдельный момент, который мы обязательно исследуем в своих работах по реновации: будут ли создаваться такие диспропорции, когда мы сейчас переселяем людей в жилье более высокого класса. Если в районе появляется «элитка», то нужно понимать, что это вызовет напряжение, а с этим нужно быть очень аккуратным. Элитное жилье создает элитный ретейл, в который заходит человек со средней зарплатой и понимает, что кроме, простите, трусов, он там ничего на свою зарплату купить не может. По этой причине происходили погромы в Лондоне в 2011 году. Тогда англичан больше всего поразило, что в них участвовали не только мигранты. Любимый средний класс так же бил витрины, воровал сумочки Gucci и дорогую технику. Правда, на следующий день эти люди приносили их в участки, извинялись, говорили, что это было какое-то массовое помешательство. И происходило это не где-то в стране третьего мира, а в крупнейшем мировом финансовом центре.

Так что вопрос о том, как должно быть распределено население с разными уровнями дохода и как их сочетать, достаточно сложен. Среднестатистический москвич потенциально богат за счет своего жилья. Если он его продает или сдает в аренду, особенно внутри Садового кольца, то он, конечно, состоятелен. Но когда он живет в этой квартире на зарплату в 30 тысяч или пенсию, которая в два раза меньше, он, конечно, не может себе позволить дорогое столичное потребление.

Зоны социализации

Пространств для общения, совместного проведения досуга в своем районе в городе сейчас не хватает. Готовых универсальных решений здесь нет, а если бы были, то автор, наверняка, получил бы Нобелевскую премию: архитектурной номинации там нет, но, может, за экономику дали бы. Мы пытаемся исследовать этот вопрос и разные мнения на этот счет.

По тем же проектам реновации мы сейчас смотрим разные предложения архитекторов по Головинскому району. Александр Асадов предлагает первые этажи отдать под ретейл, а вторые — под общественные активности, коворкинги, причем так, чтобы они всегда были на это сориентированы. Тимур Башкаев говорит, давайте сделаем общественный центр посреди района и там соберем всю общественную активность, туда будут ходить и пенсионеры, и дети, там же будут и спортивные секции.

В принципе, в СССР подобную функцию выполняли дома пионеров. Когда в 1960-х соседние города присоединяли к Москве, в них во всех появились дома пионеров. И если люди старшего поколения в каком-нибудь недавно присоединенном Люблино еще долго говорили: «Еду в Москву», то молодое новое поколение, системно интегрированное через эти общественные организации, уже воспринимало себя как москвичей.

Необходим диалог

Конечно, в городском пространстве должно быть больше точек общения, они должны быть развивающими, объединять, знакомить людей, чтобы происходила социализация, обмен опытом. Иначе будет не город, а мертвая среда с многоэтажками. Исследования общественных пространств, проведенные ВЦИОМ показывают, что москвичи чаще всего отдыхают у себя в районе. Поэтому жизненная среда в районе должна быть сбалансирована, в ней должно быть достаточное количество общественных пространств.

Нет готовых решений, есть разные предложения. Что лучше — сложно сейчас сказать. Это могут показать и исследования, и дальнейшие обсуждения с жителями. Часто люди могут предложить решения гораздо более сбалансированные и правильные, чем это может сделать управленец. Не нужно забывать, что одна из главных отличительных особенностей нашего народа — это смекалка. На ней строилась в свое время вся система рационализации производства, когда простой инженер и мастер мог сделать рацпредложение и получить за это премию.

Чтобы выработать оптимальные решения для перечисленных системных противоречий, в обществе должен завязаться конструктивный диалог. И здесь ощутимую роль играют средства массовой информации, которые не только выпускают ради трафика новости типа «убили и съели», но и публикуют материалы о городских проблемах, изменениях, мнения специалистов и жителей. Если это происходит, то СМИ становятся очень важной площадкой для прямого диалога, ведь именно через публикации и эфиры проще всего разговаривать и с людьми, и с властью, и с другими экспертами.