Экспертиза запахов, коровы и полиграф

19 октября 1954 года в следственных подразделениях прокуратур всех уровней были созданы отделы и управления криминалистики — подразделения, в которые собирали самых опытных следователей, имеющих опыт работы с криминалистичекской техникой. Они должны были помогать своим коллегам как совершать осмотры мест происшествия, используя специальные апппараты и приборы, так и оказывать методическую помощь советами. Именно этот день считается сегодня в Следственном Комитете РФ (преемнике прокурорского следствия) днём криминалиста.

МОСЛЕНТА, пользуясь случаем, поздравляет следователей и начинает публикацию серии очерков о раскрытии преступлений, и о технике, помогающей в этом. Это будут рассказы-детективы — но основанные на реальных материалах уголовных дел. А поведают нам о них действующие следователи и криминалисты.

Первый наш рассказчик — Владислав Храмов, полковник юстиции, начальник управления криминалистики ГСУ СК РФ по Москве. В силу особенности профессии фотографию он просил не публиковать.

Случайное убийство

6 февраля 2016 года в ходе планового обследования подземного коллектора реки Чура на юге Москвы, в районе 4-го Загородного проезда сотрудники экологической фирмы обнаружили сначала отрезанную человеческую кисть, затем — бёдра женщины, а потом — пять целофанновых пакетов с фрагментами тела.

Личность убитой мы установили очень быстро. Это оказалась 34-летняя менеджер одной из частных фирм. Так же быстро мы установили, что у неё было двое мужчин — она сперва с одним жила, потом ушла к другому, потом вернулась к первому... И, конечно, увидели вот такой любовный треугольник. Соответственно, и версии родились естественные — убийство из ревности или убийство как месть за измену. И круг подозреваемых тут же появился — один из двух её мужчин. Тем более, что и мобильный телефон её прекратил работу по адресу одного из любовников на Загородном шоссе, и машина её была обнаружена у этого же дома.

Однако этот мужчина категоричекси отрицал свою причастность к преступлению. Осмотр квартиры не выявил ничего криминального: ни следов крови, ни орудия преступления. Провели ему психо-физиологическое исследование с применением полиграфа («так специалисты называют «детектор лжи») — никаких реакций на убийство он не дал.

Тогда следователи отправились проверять второго любовника — но и там ничего подозрительного обнаружили... Пытались посмотреть записи с камер наблюдения в подъздах обоих мужчин — но в тот день они все по странному стечению обстоятельств не работали! Всё. Упёрлись. Несмотря на то, что на дворе XXI век, век цифровой техники, все самые современные приборы дали сбой. Больше ни версий, ни зацепок не было.

И тогда мы решили, что надо делать повторный поквартирный обход того дома, того подъезда, где живёт первый любовник. Причём не поручать это оперативникам, как это часто бывает, а самостоятельно.

Следователь пошёл — и в одной из квартир на десятом этаже (а близкий друг убитой жил на восьмом) он нашёл свидетеля. В день убийства, 4 февраля, жещина рано утром слышала на лестнице женские крики. И тогда наш сотрудник внимательно осмотрел лестничную клетку — и на десятом этаже, на стене обнаружил маленькое пятнышко, похожее на кровь.

Криминалисты изъяли это пятнышко, и в нём, кстати, обнаружили короткий волос. Экспертиза, проведённая в тот же день, показала, что, во-первых, это действительно кровь, а, во-вторых, что и волос, и сама кровь принадлежат именно убитой москвичке. Аккуратно стали выяснять, кто же живёт в подъезде, и установили, что именно на десятом этаже одна из квартир принадлежит 44-летнему раннее судимому мужчине, к тому же наркоману. Получили у судьи постановление об обыске — и рано утром 21 февраля криминалисты и следователи вошли в его квартиру.

Маленькое отступление. На вооружении криминалистов уже давно стоят альтернативные источники света — специальные фонари, либо очень мощные, либо, наоборот, слабые, которые заставляют следы биологических тканей светиться (в том числе кровь, естественно).

Квартира наркомана светилась вся. От пола до потолка. И мы поняли, что всего через две недели нашли реальное место происшествия по убийству, совершённому, что называется, в условиях неочевидности.

Дальше всё оказалось на самом деле делом техники. Найдены тряпки, которыми хозяин квартиры замывал кровь. В сливах раковин и ванны обнаружены следы крови. Изъяты такие же пакеты, в которые он упаковывал фрагменты тела. Вещественными доказательствами являются и ножи и пила. А сам хозяин, шокированный таким, с его точки зрения внезапным появлением криминалистов, сразу же дал признательные показания. Оказалось, что в тот день он случайно столкнулся в подъезде с женщиной. Она что-то ему сказала, он завёлся, ударил её, потом затащил к себе в квартиру, где жестоко избил, а затем просто заколол. Причём он же ничего у неё не взял — даже кольцо оставил на пальце. И ранее они знакомы не были. То есть убийцу и его жертву вообще ничего не связывало. Вообще ничего!

Вот так, несмотря на все цифровые технологии, несмотря на XXI век и системы видеонаблюдения, преступление было раскрыто старым дедовским методом, с помощью древнего, как криминалистика, метода поквартирного обхода. Того, с которого, собственно, и надо начинать любое расследование.

Одно лицо

Другая история. Тоже запомнившаяся. К нам обращается мать — над её дочерью надругались в подъезде. Ситуация, к ужасу нашему, банальна: 12-летняя школьница входит в подъезд, а за ней заходит мужчина. И преступление он совершает в подъезде или в лифте. В этот раз в первые же часы после нападения нам удалось получить шикарнейшую запись с камеры видеонаблюдения на подъезде — лицо мужчины оказалось чётко зафиксировано, причём изображение было цветное. Возбуждаю дело, провожу первоначальные мероприятия, а буквально через три дня оперативники приводят задержанного. Я смотрю на него, сравниваю с видеозаписью — чёткое ощущение, что это именно он. Предъявляем мужчину для опознания — девочка бьётся в истерике, бросается к маме: «Это он!».

А сам мужчина ревёт белугой — мужики, не я это. «Где был в момент совершения преступления?» - «Дома, в квартире, один». И видео в его подъезде тоже, как назло, не работало.

Что делать? Просто не знаю. С одной стороны — подозреваемый уверенно опознан жертвой, есть видеозапись, на которой его лицо. С другой — он совершенно искренен в своём недоумении, и других доказательств нет.

И вот тогда я решил назначить генетическую экспертизу по имеющимся биологическим материалам. Срочную. А так же исследование на полиграфе. И ходатайствовал в суде об отсрочке ареста до 72 часов — до результатов.

Экспертиза пришла через сутки. Оставленные на месте происшествия биологические следы не имеют отношения к задержанному. Полиграф был готов чуть позже, но предварительно мне сразу сказали — не он, ищи другого.

Отпустил.

Лицо мы установили ещё через несколько дней. Им оказался такой предприниматель Владимир Летунов. Действительно, с нашим задержанным — просто одно лицо! Как будто близнецы-братья. Причём именно с этого дела мы смогли поднять целую серию — девять фактов нападения на девочек, с 2007 по 2013 годы. И все, хоть и в разных районах Москвы, по одной и той же схеме. Приехали мы к нему на квартиру, изъяли биологические материалы, и вот тут-то генетика полностью совпала. Полностью.

Сам Летунов скрылся, бежал в США. Нам удалось собрать доказательства. И в 2014 году он был задержан в Америке, а потом выдан нам. Сейчас он уже осуждён.

Но ведь просто — одно лицо! И если бы не генетика (ну и полиграф) — не знаю, как бы всё это завершилось. Слава богу, Господь помог.

Запах как доказательство

Сейчас многие спорят про одорологию — науку, на основании которой делаем экспертизы по запаху человека. Собственно, метод очень простой: если есть вещь, которая содержит запах, то её можно специальным образом законсервировать, сохранив запах. А затем, когда появиться подозреваемый, провести экспертизу и установить, касался он этой вещи или нет. Не только носил, но и просто касался. Само исследование, кстати, делается при помощи собак: именно они используются то ли как инструменты, то ли как приборы экспертной техники — именно на эту тему не утихают уже десятилетия баталии. Но метод-то работает! Причём лично моё мнение — она надёжна так же, как генетика. То есть 99,99%.

Я знаю случай, когда одорология выстрелила через 17 лет. Дело, сразу оговорюсь, было не моё. В 1997 году на месте убийства была найдена куртка. Её уже тогда правильно сохранили, и все эти годы она лежала как вещественное доказательство. А в 2014 у следствия появился подозреваемый. Но все доказательства только косвенные. И тогда была назначена одорологическая экспертиза. Которая выстрелила — подозреваемый утверждал, что куртку эту он не трогал, а эксперты однозначно доказали — трогал.

У меня в практике был похожий случай, в котором одорология помогла изобличить душегуба. Мужчину сначала ударили по голове, а потом задушили, причём шнурком от капюшоне его же куртки. И через некоторое время у меня появился подозреваемый. Причём сам он не отрицал, что на месте происшествия был, но утвержадл, что не только не совершал преступления, но и не прикасался к жертве. Вообще не прикасался.

Назначаю экспертизы, всё проверяем — и на орудии убийства, на этом самом шнурке находим кровь и потожир (следы потожировых выделений человека — ред.). Криминалисты устанавливают, что кровь принадлежит убитому, потожировые следы тоже принадлежат убитому. А вот запах — запах-то подозреваемого! То есть он не просто был очень даже рядом, а держал шнурок в руках причём длительное время. Дело в том, что именно кровь, не важно чья — самый лучший консерватор для запаха. Ну а так как наш подозреваемый утверждал, что даже не прикасался — в одной лжи мы его уличили. А дальше — по цепочке, и уже через несколько дней он признался и в деталях рассказал, как совершал убийство.

Знаете, можно сколь угодно долго спорить, является в данной экспертизе собака инструментом исследования или аппаратурой для исследования — но результаты однозначны. Я не знаю ни одного случая, чтобы одорология дала сбой. Для нас ведь главное — установить истину. Именно установить истину.

Симбиоз инноваций и традиций

Однажды мне в руки попала букинистическая редкость — «Настольная книга криминалиста», изданная в 1947 году. И я, естественно, с интересом её прочитал. С огромным интересом. Конечно, за 70 лет многое изменилось, но все основополагающие моменты остались неизменными. Тщательный осмотр места происшествия и качественный поквартирный обход в первые же часы после обнаружения преступления в ста процентах случаев дают результат. Если здесь сделал ошибку или отнёсся бездушно — будет сложнее.

Знаете, как раньше искали закопанные тела? Тогда, когда не было георадаров (прибор, позволяющий находить захоронения в земле) или детекторов пустот. С помощью коров. На тот учаток, где предположительно зарыли убитого, пускали бурёнок. Дело в том, что корова никогда не не наступит на то место, где закопан человек. И вот, когда прошло стадо — копали единственный нетронутый кусок.

Сейчас вместо коров мы используем технику. Но принцип, подход остаётся прежний — сначала всё равно надо найти то место, где надо искать. Только после этого можно собирать доказательства.

Сегодня у нас очень много совеременной техники. Чего греха таить — когда создавался Следственный Комитет, были закуплены самые современные аппаратура и техника. Конечно, каждый кулик своё болото хвалит, но сейчас у нас всё самое лучшее, самое качественное. Мы легко извлекаем стёртые файлы, как с компьютеров по делам о взятках и экономичским хищениям, так и с телефонов — по делам о сексуальных преступлениях (почему-то насильники очень любят снимать процесс на телефоны, и считают, что, если файл стереть, то его никто не увидит. Это не так). Мы находим следы на любом материале, мы снимаем отпечатки пальцев с тех поверхностей, с которых ещё недавно это казалось невозможным. Мы находим замаскированные бомбы и спрятанные микрофоны. Мы делимся опытом в режиме он-лайн, и не ждём годами методических рекомендаций в сложных случаях. Мы получаем информацию за считанные часы, и теперь для этого не надо перебирать сотни карточек с данными вручную, или прослушивать часы аудиозаписей.

Но именно следователь — самый главный инструмент, необходимый для раскрытия преступления. И его не может заменить ни один компьютер.