Сосед мечети

Халяльные магазины, ласковые мясники, отличный чай и полиция, знающая тюркский и фарси: жизнь около Соборной мечети может быть прекрасной, если привыкнуть.

Однажды я путешествовал с группой французов по Сибири. Когда мы приехали в Иркутск, толерантные европейцы всполошились: «О мон дье! — закричали они хором. — Да мы же в Азии! Тут кругом одни азиаты!» Главным признаком Азии для французов было количество монголоидных лиц. Их в Иркутске, где до Бурятии всего ничего, действительно было много. На вокзале вообще каждый третий. А вот я как-то раз, пройдя от своего дома до метро, за десять минут вообще не встретил ни одного европейского лица. И живу я не в Пекине и не китайском квартале, а недалеко от центра Москвы, рядом с метро «Проспект Мира». Или, вернее, рядом с Московской соборной мечетью, которую сейчас как раз открывают после реконструкции.

Каждый год на мусульманские праздники газеты и информационные агентства пугают мир страшной фотографией: перекрытая улица, машин нет, зато тысячи людей стоят на коленях и молятся, ислам захватывает Москву — это все происходит совсем рядом со мной.

На эту страшную улицу я хожу иногда попить кофе в одно заведение. Толпы мрачных бородатых мужчин, разговаривающих на непонятных языках, — это мой район. Метро утром, работающее только на вход, а днем только на выход, — это мой район. Полиция, кричащая что-то в матюгальник на тюркском или фарси, — это мой район. Я не могу сказать, что меня это все как-то особенно восхищает или радует. Но меня это определенно не пугает.

Собственно, какие-то неудобства от соседства с мечетью бывают раза два в год — когда во время больших праздников перекрывают улицы и полиция переходит на древние восточные языки. Это чаще, чем день ВДВ, но реже, чем культовые дерби «Спартак» — ЦСКА и «Спартак» — «Зенит». В остальное время — район как район.

У метро сидят понятные нищие, которые просят деньги на лечение, еду, выпивку или билет домой по-русски, и торговки с понятным привычным товаром, вроде даров огородов или низкокачественной синтетики. Проходишь десять метров и попадаешь в маленький Каир, где вокруг мечети нищие просят на своих языках, а торговки продают что-то загадочное. Окей, вот этот кусок пластика — это коврик для молитвы. Но зачем нужны вон те маленькие метелочки?

При этом у меня есть в шаговой доступности пара отличных халяльных магазинов, где можно купить свежую баранину, говядину и отличных цыплят — и очень дешево. Продавцы к тебе обращаются «брат» или «сестра», веселый мясник всегда спросит, для чего ты покупаешь товар, и даст пару ценных советов. Нет, конечно, есть люди, которые боятся слова «халяль», они убеждены, что это опасная процедура и что даже маленький кусочек халяльного мяса превратит православного в мусульманина, а атеиста разорвет на куски. А еще есть люди, которые боятся женщин, закутанных в платки, — в магазинах, о которых я рассказываю, на кассе стоят именно такие.

Страхи бывают разные. Есть еще небольшая чайхана прямо напротив самой мечети, про нее тоже рассказывают ужасы, в основном, что там вербуют граждан в самые запрещенные российскими законами организации. Насчет вербовки ничего не знаю, могу сказать только, что там вкусный чай, превосходный суп и почти никогда нет мест. Наверняка среди моих соседей найдутся люди, которых близость мечети раздражает по каким-то причинам. Я в этом соседстве нахожу лишь плюсы.