Гамбургер раздора

В этом году московской Олимпиаде-1980 исполнилось 35 лет. Портал Championat.com взял интервью у людей, помогавших сделать этот праздник спорта запоминающимся. МОСЛЕНТА выбрала самые интересные из них.

Андрей Михайлович Голиков во время Олимпийских игр в Москве работал буфетчиком в «Лужниках»:

«Во время Олимпиады на территории Лужников было построено много летних кафе, в одном из которых я и работал. К нам и спортсмены приходили, и обыкновенные зрители. В те времена цены были «причесаны» под одну гребенку, так что в заведениях общепита они никак не поменялись на время Олимпиады, даже в Лужниках. Но могу сказать, что качество очень сильно изменилось в лучшую сторону. Перед Олимпиадой ситуация с продуктами была тяжелой: всё старались придержать до Олимпиады. А когда игры в Москве стартовали, то началось снабжение по высшему разряду.

На прилавках появились прохладительные напитки вроде «Пепси», начали привозить вкусный кофе, готовить отличную выпечку, в которой и тесто было лучше, и начинки больше. Понятно, что для Олимпиады готовили все самое вкусное и свежее. В те времена контроль продуктов питания был гораздо жестче, чем сейчас. Но главное — это все-таки не сами продукты, а тот эмоциональный подъем, который мы испытывали от осознания того факта, что встречаем и проводим Олимпиаду.

Английскому языку нас не обучали, но при приеме на работу спрашивали, кто владеет тем или иным языком. Но языковой барьер, как правило, не был проблемой: иностранцы ходили с переводчиками. По зарплате — то же самое, что и в неолимпийское время.

Платили что-то в районе 60 рублей в месяц. А домой я приходил как выжатый лимон. Было ощущение, что побывал на целине.

После Олимпиады всем, кто работал без эксцессов, кто не ударил в грязь лицом, выражалась благодарность в виде грамот «За участие в Олимпиаде». Были еще какие-то значки, которые мы сами могли приобрести. Но других поощрений не было. Сказали «молодец», «спасибо» — и все. На моей жизни эта работа никак не сказалась. А вот, например, директор нашего кафе после игр начал быстро подниматься по служебной лестнице».

Владимир Коваль — заместитель председателя Оргкомитета «Москва-80», руководитель экономической программы игр:

«Одним из невоплощенных проектов стало приглашение компании «Макдональдс». Некоторые руководители-ортодоксы начали обвинять нас в том, что через Олимпиаду мы протаскиваем в страну пагубный западный образ жизни, создаем предпосылки для «растления молодежи». Растление с помощью гамбургера, мясной котлеты и жареной картошки? Да, говорили твердолобые идеологи, с этого все и начинается.

«Мы не понимаем, что вас не устраивает в предложении нашей фирмы, — в конце концов начали раздражаться представители «Макдональдса». — Мы за свой счет строим три ресторана с пропускной способностью 10-12 тысяч человек в час. За каждый ресторан вы получите спонсорский взнос в 500 тысяч долларов. Мы полностью берем на себя все расходы по персоналу, доставке полуфабрикатов из ФРГ и выплате налогов. После Олимпиады Москва будет иметь три наших ресторана с обученным персоналом и всем оборудованием, не вложив в это ни цента».

Увы, но «директивные органы» наложили запрет на контракт. И у нас начались головные боли с постройкой кафе и обеспечением быстрого обслуживания туристов и зрителей во время Олимпиады. «Макдональдс» появился в Москве только спустя 10 лет».

Борис Сарычев, водитель из Коломны, во время Олимпиады доставлявший иностранных болельщиков на соревнования:

«Для меня Олимпиада в Москве началась задолго до церемонии открытия. Всем родителям до игр было рекомендовано отправить своих детей на время проведения соревнований в пионерские лагеря — вот я как раз был в числе тех, кто их развозил. А узнал я, что буду работать на Олимпиаде, в декабре 1979-го. Выбирали лучших, сначала начальство писало фамилии тех, кого оно рекомендует, потом нас по одному заводили в кабинет, где мы проходили собеседование. Таким образом набрали олимпийскую группу. Всю Олимпиаду я возил болельщиков из капстран на соревнования.

Пошили для нас специальную форму. Форм было две — парадная (костюм из шерсти) и повседневная (джинсовый костюм). Парадные были красивы, журналисты говорили, что мы в них на капитанов кораблей похожи. Красивый-то он красивый, да только попробуй поработать в шерстяной одежде в июльскую жару — на 10-й минуте упреешь. Я его два раза только и надевал — на открытие и закрытие Олимпиады.

Машин действительно на улицах было меньше, чем обычно. Москву закрыли за месяц до начала Олимпиады, пропускали только спецтранспорт. Мы тоже собрались там — изучали маршруты, смотрели, как лучше подъехать к стадионам. Пробок не было, ездить можно свободно. Работали через день. Наша стоянка была возле здания МГУ — забирали группу болельщиков, отвозили их на олимпийский объект, потом назад привозили. Сначала было небольшое волнение — все-таки первая Олимпиада у нас в стране. А потом, когда втянулись, стало ясно, что так работать гораздо легче, чем на обычных городских маршрутах. Привез-отвез — и отдыхаешь. Чувствовал ли причастность к грандиозному событию? Да в тот момент некогда было об этом думать, делал свою работу».

Левон Степанян, судья международной категории, арбитр FIVB, работал на волейбольных матчах Олимпиады-1980:

«Это были мои первые Олимпийские игры, до этого я работал на чемпионатах Европы и мира. Но это все, конечно же, не то. Ответственность другая. В Москве игры советской сборной я судить не мог. Работал в матче за третье место, где играли румыны с поляками. Учитывая сложную политическую ситуацию в мире, основной моей задачей было добиться объективного судейства на всех матчах олимпийского турнира.

Я согласился помогать в организации игр при одном условии: я должен был жить с иностранными судьями. Нужно было поддерживать с ними отношения, чтобы не допускалось никаких ошибок. Вместе со всей делегацией поселился в гостинице «Спорт», ее уже сегодня нет. Как сейчас помню, у меня был 13-й номер на 13-м этаже. Моя комната была судейской штаб-квартирой. Всем иностранным арбитрам говорил: only objective — «судить только объективно». В свободные от игр дни судьи могли позволить себе выпить и немного покутить, в холодильнике у меня всегда была водка, коньяк, бутерброды с икрой и рыбой. Никаких алкотестеров тогда не было.

На закрытии игр на глазах были слезы, да что говорить — рыдал весь стадион. Когда уезжали иностранные делегации, все вместе плакали и обнимались. Брежнев тогда дал команду открыть границы, то есть на таможне не смотрели, один, два или десять чемоданов увозят иностранцы. За помощь в организации Олимпиады мне сделали поощрение. Я бесплатно летал отдыхать в Японию и Канаду. Денежных премий не принято было давать, а ордена и медали полагались только тренерам и игрокам.

В 1980 году я был еще пацаном, только открывавшим мир. Но, несмотря на это, родная Олимпиада, без преувеличения, самое важное событие в моей жизни. Ностальгия по Москве-80 никогда меня не покидала. Для меня там прошла целая жизнь».

Эти и другие материалы, посвященные Олимпиаде 1980 года, читайте на портале Championat.com.