Зачем уволили врачей и слили школы

Социальная политика — самое неблагодарное направление работы правительства. Ни в одной стране мира граждане не довольны зарплатами, пенсиями и качеством медицинского обслуживания. Но в московской мэрии не боятся откровенного разговора с горожанами о насущных проблемах. 24 декабря вице-мэр Леонид Печатников встретился с участниками проекта «Активный гражданин» на территории креативного пространства Digital October.

Аудитория Печатникова разительно отличалась от публики, которая неделю назад приходила послушать Максима Ликсутова. Там — поджарый средний класс, урбанисты и автомобилисты, здесь — врачи, учителя и даже инвалиды-колясочники. Пожилые мужчины в пальто и дамы с большими прическами немного неуютно чувствовали себя в креативном пространстве.

Лекцию вице-мэр начал с вопросов здравоохранения. Он не использовал новейших технических средств, вроде презентации в Power Point, зато использовал свои любимые примеры для объяснения непопулярных шагов, связанных с реализацией медицинской реформы. Почему врачей сокращают? Потому что не все из них могут и хотят осваивать передовую технику. Раньше желчный пузырь с камнем удаляли с помощью надреза от пупка до позвоночника. Это — неприятно, трудоемко и очень долго заживает.

Сейчас такие операции делают методом лапароскопии — врачу для всех манипуляций нужно всего несколько проколов. С теми хирургами, которые в силу возраста, привычек или недостатка квалификации новую технику освоить не могут, больницам приходится попрощаться. Они могут перейти на работу в поликлинику или, к примеру, попытать счастья в другом регионе, ведь не секрет, что в Москву специалисты едут в первую очередь за высокой зарплатой.

С новыми технологиями связано и сокращение числа коек. Если раньше больные были вынуждены неделями и месяцами приходить в себя после тяжелых операций, то сейчас с использованием лапароскопии и других методов, человек может выйти на работу уже через пару дней.

Зарплаты у столичных врачей действительно высокие. Участковый терапевт получает от 70 до 100 тысяч рублей, хирург или анестезиолог в больнице — 200-300 тысяч рублей в месяц — причем, вовсе не потому, что директор установил себе зарплату в миллион рублей, и это повысило «среднюю температуру по больнице».

Сейчас и в образовании, и в здравоохранении, и в социальной защите населения применяется облачная бухгалтерия, которая позволяет увидеть, сколько денег в действительности получает каждый сотрудник государственного учреждения.

Да, врачи стали работать больше. Но эта работа стала более осмысленной. Взять такую процедуру, как «вызов врача на дом», такой практики нет нигде в мире, и московское правительство вовсе не собирается отказываться от этого завоевания советской медицины.

Однако обход зачастую превращался в фикцию. Терапевт сначала принимал посетителей в больнице, а потом отправлялся с чемоданчиком по квартирам. Сколько человек он мог посетить за четыре часа? Как правило, не больше четырех, более того — из-за спешки он часто не мог оказать им квалифицированную помощь. Тем более вызовов на дом всегда было много: проснулся человек с похмелья, и ему надо выписать больничный лист, а для врача это лишняя беготня.

Теперь одни терапевты работают на месте, а специальная мобильная бригада ездит по вызовам. Это позволяет более рационально распределить ресурсы.

Несмотря на то, что поликлиники, как и школы, перешли на подушевое финансирование, в этом году москвичи с удивлением обнаружили в электронной системе ЕМИАС около 40 тысяч приписок. Для многих из них оказалось сюрпризом, что они в этом году прошли диспансеризацию, сдали анализы, сделали флюорографию.

Печатников сам до конца не понимает, зачем врачи это делают, — ведь на финансирование поликлиники объем оказанных услуг никак не влияет. «Я как-то спросил у своей матери, она, слава Богу, еще жива, ей 92 года, и она тоже всю жизнь работала врачом: «Мама, а ты приписывала?» Она ответила: «Еще как приписывала», — рассказал вице-мэр. В советское время, когда врач должен был показать план, осматривая 30 человек в день, это было вполне понятно. Сейчас приписки можно объяснить разве что старыми привычками.

Печатников коснулся и вопросов образования. Так, по его словам, раньше в Москве было несколько элитных школ, таких как Вторая, Пятьдесят седьмая, Сорок пятая — они получали в два раза больше денег, чем остальные, и демонстрировали отличные результаты, а вот об обычных массовых школах часто забывали.

Идею укрупнения школ много критиковали. Людям казалось, что если смешать что-то отличное с чем-то средненьким, ничего хорошего из этого не получится. Но оказалось, что это не так: укрупнение привело к улучшению результатов ЕГЭ, к двукратному увеличению количества победителей олимпиад.

Говоря о соцзащите, Печатников особо подчеркнул заслуги главы профильного департамента Владимира Петросяна, который работал в лужковском правительстве, а потом остался в команде Собянина. По словам Печатникова, Петросян настолько глубоко вовлечен в проблемы своих подопечных, что чуть ли не по именам знает всех инвалидов и малоимущих Москвы.

Вместе с тем Печатников заметил, что помощь должна быть не ковровой, а адресной. Те же многодетные семьи — некоторые из них вовсе не являются бедными. Богатые люди тоже рожают по три-четыре ребенка, а потом автоматически начинают получать какие-то выплаты, которые для них совершенно бесполезны. «Ну что им какие-то 500 рублей, они и не знают, что такая купюра существует», — сказал вице-мэр.

Бывает и так, что большая семья ютится в коммуналке и производит на социальных работников впечатление крайне неустроенной, а потом выясняется, что у них — роскошный особняк в Калужской области, который они сдают для того, чтобы обеспечить свое существование в Москве.

Печатников рассказал, что один его товарищ в Париже сначала был успешным бизнесменом, а потом разорился и получил от государства социальную квартиру. При этом от прошлой жизни у него остался «Мерседес». Этот человек никогда не подъезжал на автомобиле к своему новому жилью — оставлял за несколько остановок метро. Ведь появись машина под окнами, сразу несколько соседей сообщили бы об этом факте в соответствующие органы.

Помощь от государства должны получать только те, кто действительно в ней нуждается.

Людям безумно хотелось задать вопрос Печатникову. Они вставали со своих мест и тянулись к микрофону не только руками, но и всем телом.

— Почему до сих пор не построена больница на Изюмской?

— Подрядчик проворовался, не только украл оборудование, но и успел его продать.

— Я мать-одиночка, и хочу работать, а в ясли ребенка берут только на три часа в день. Что мне делать? На пособие в шесть тысяч не проживешь…

— Сообщите координаты, что-нибудь для вас придумаем.

— Я врач-рентгенолог, работаю в городской больнице поселка Московский, и у меня зарплата не 70, а 18 тысяч рублей, как мне кормить семью? (бурные аплодисменты)

— Да, с Новой Москвой пока непросто, многое еще предстоит сделать.

Были и необычные вопросы про укрупнение школ. «Мы были классом коррекции, а теперь мы — лицей», — рассказала учительница. Слияние привело к тому, что трудные подростки больше не могут писать ГИА по упрощенной системе, а троечников сейчас не берут в ПТУ. Таким образом, более-менее социально адаптированные, но все-таки не совсем здоровые и потому слабо успевающие дети оказываются в тупике.

На некоторые вопросы Печатников отвечал сам, не дожидаясь, когда их зададут: «Почему я не могу сам записаться на прием к врачу-специалисту, зачем обязательно идти к терапевту? Многих ведь волнует этот вопрос?» Зал одобрительно загудел.

Печатников пояснил, что пациент в большинстве случаев не может понять, что именно с ним не так. Например, боль в левой части груди может указывать вовсе не на проблемы с сердцем, а на межреберную невралгию.

Именно поэтому врачи-терапевты не должны работать, как диспетчеры. Они должны внимательно относиться к пациентам, а некоторые легкие заболевания, вроде отита, — лечить самостоятельно. Для этого из терапевтов они должны постепенно превращаться во врачей общей практики.

«Пациент часто беззащитен перед врачом. Вы часто не можете оценить качество той помощи, которую вам оказали. Говорят: вот был у нас врач-уролог, а сейчас к урологу надо ехать через две остановки в центральную поликлинику. Но каким был этот врач? Над кабинетом была надпись «врач-уролог», а в кабинете был симпатичный молодой человек в халате и в шапочке, у которого от урологии были только перчатки и вазелин», — добавил Печатников.

Пожилые люди жаловались на некачественные памперсы и спрашивали, как им «зайти в облако», чтобы узнать, как и на что расходуют деньги отделы социальной защиты населения. Люди с ограниченными возможностями жаловались на отсутствие роботов «моушн-мэйкеров», которые могут научить «спинальников» ходить.

Родители просили пустить для детей школьный автобус из Коммунарки для того, чтобы тем не приходилось ездить «вместе с таджиками» (бурные аплодисменты).

А один мужчина рассказал о том, как общество и государство отвергают его жену — гражданку Украины. Живем в однокомнатной квартире я, моя бывшая жена, настоящая жена и ребенок. Департамент ЖКХ говорит, что моя жена вообще никаких прав не имеет. Бывшая жена не впускает ребенка в комнату, он живет в туалете, развивается и учится в туалете, какая социальная политика возможна в такой ситуации?» — спрашивал москвич.

Печатников был очень удивлен, что ему, столичному чиновнику, предлагают решать вопросы, находящиеся в ведении ФМС. Но мужчина не унимался.

— Моя жена даже не может сделать полис ОМС. В поликлинике ее посылают на три веселых буквы, говорят: вы — гражданка Украины, идите отсюда, — жаловался активный гражданин.

— Понимаю вашу ситуацию, но если она гражданка Украины, то других букв у меня для нее нет, — ответил вице-мэр.