«Обожаю эти пробки»

В октябре в Лужники из Сочи приедет ледовый спектакль «Кармен» Ильи Авербуха. В нем роковая цыганка стала блондинкой (ее роль исполняет Татьяна Навка), обрела счастливое детство и понимающую подругу, но все равно погибла из-за любви. Четырехкратный чемпион мира Алексей Ягудин в этом спектакле играет Тореадора. МОСЛЕНТА поговорила со спортсменом о том, чего хочет зритель и о преимуществах московских пробок.

— «Кармен» Ильи Авербуха, в которой вы принимаете участие, — спектакль для такого сюжета неожиданно жизнерадостный. Вам не кажется это странным?

Конечно, мы могли бы поставить такой спектакль, чтобы зрители на нем плакали. Но мы решили, что в жизни сейчас и так хватает негатива, много плохих новостей. К нам люди приходят отдохнуть — и от жизни вообще, и от телевизора (мы не даем дочери его смотреть, огораживаем ее — пусть читает книги, изучает мир), и здесь, в Сочи, — от палящего солнца, чтобы окунуться в прохладу. Мы хотим видеть улыбки, видеть радостных людей. Как и всем людям, нам хочется, чтобы у истории был счастливый конец. Когда мы катаем на гастролях одиночные номера, среди них могут быть и те, что заканчиваются трагически. А в больших спектаклях (я к ним отношу и новогодние елки, которые ставит Илья), по-моему, не стоит так делать. Да, здесь есть убийство, трагедия, но в финале мы выводим все равно к позитиву.

Кроме того, после хорошего спектакля у людей должны оставаться вопросы. Я помню, как на съемках «Ледникового периода» мы разговаривали с Татьяной Анатольевной Тарасовой — в какой-то момент у меня что-то не «прочиталось» (может быть, постановщики не доделали), и я сказал об этом ей. Она ответила: это правильно, что все постановки должны делаться так, чтобы человек сам бы со своей точки зрения давал себе ответы.

— Театр — искусство коллективное, а в спорте каждый сам за себя. Пришлось ли вам как-то менять себя, когда вы начали участвовать в спектаклях на льду?

Даже одиночное фигурное катание — коллективный спорт. Понятно, что когда ты на льду — все зависит только от тебя, но если ты проигрываешь в спорте — проигрываешь не только ты, проигрывает вся команда, которая с тобой приехала: твой тренер, твой хореограф. Конечно, здесь есть помощь друзей и коллег, которые могут прикрыть тебя в необходимый момент и приподнять успех. Но ты за свою работу все равно отвечаешь сам, и мне безумно стыдно, если я вдруг срываю прыжок. Вот вчера, например, я сорвал последний прыжок — и мне стыдно до сих пор. Для меня это как будто из картины-мозаики выкинули пару фрагментов. Ты все равно видишь весь рисунок, но хотелось бы найти недостающие камушки, чтобы они встали на место. Здесь, конечно, общий результат налицо — но и в спорте мне всегда был важен коллективный успех команды. В этой жизни вообще, я считаю, нет ни одного человека, который был бы «сам по себе», все взаимосвязано: от работы в спектакле до трансатлантических торговых союзов.

— Спортсмены обычно выступают под фонограмму. В спектакле, кроме фонограммы, есть и живая музыка. Проще или сложнее работать под нее?

Ваш вопрос напомнил мне одну недавнюю историю, когда я выступал под Елену Ваенгу. Получилось так: песня вроде бы закончилась, а она выбежала на лед и продолжает петь. Я понимаю, что мне нельзя останавливаться, надо кататься дальше. Я ей говорю: «Что ты делаешь?!». А она отвечает: «Я так засмотрелась на твое катание, решила еще попеть». (Смеется). В «Кармен» много работающих «в живую» музыкантов и певцов, тут все настоящее, и это придает дополнительные силы, дополнительные эмоции.

— В зале много детей. Если под влиянием вашего выступления какой-то ребенок решит встать на коньки, обрадуетесь ли вы?

На автограф-сессиях иногда подходят родители, говорят: «Наша дочь начала заниматься фигурным катанием». Я им в шутку отвечаю: «Соболезную». Понятно, что на первом этапе они воодушевлены, но они не представляют себе, что это за работа. Есть такая фраза — «нет предела совершенству» — и это действительно правда. Эта жизнь — в постоянном совершенствовании, без остановок, без отдыха. Мы и в «Кармен» что-то постоянно улучшаем, меняем, дописываем, убираем. Так, сначала был такой эпизод в начале, когда ребята выливали на меня воду из бочек и я плескался в этой воде. Он очень нравился Илье, но мы убедили его этот эпизод убрать, потому что только из партера было видно, что это вода, а тем, кто сидит выше, казалось, что я хочу что-то вырыть во льду (Смеется). Конечно, я рад, когда дети хотят заниматься спортом — любым спортом. Я рад, когда и взрослые начинают им заниматься. Вспомните, как после «Ледникового периода» раскупили все коньки в магазинах. Спорт — это лицо страны, это здоровье нации, и недаром мы так волнуемся об общем медальном зачете на олимпиадах и универсиадах. Даже если из миллиона детей, вставших на коньки, тысяча достигнет заметных результатов, а один-два станут олимпийскими чемпионами — это того стоит. Просто надо помнить, что это серьезная работа и сразу все не получится.

— Вы родились и выросли в Петербурге. Как вам кажется, есть ли в Москве что-то, придуманное и устроенное лучше, чем там?

Может быть, я буду некорректен к моему родному городу, но я не чувствую себя петербуржцем — я москвич. Мне Петербурга мало. Да, город безумно загадочен и красив, но для меня он существует только два месяца в году. Это июль и август. Ну и в период белых ночей все хорошо. А в остальное время — дожди, холод, уныние, серость, медлительность. Какое-то всеобщее нежелание двигаться. Понятно, что у нас в России центр всегда есть центр, и это Москва. В этом городе есть абсолютно все, что нужно, и даже больше того. Думаешь порой «а вот этого-то нет» — выясняется, это тоже есть. (Смеется). Да, Санкт-Петербург бесспорно красив. Но он меня угнетает, я не могу там находиться, мне не хватает энергии. Он абсолютно безэнергичен. А в Москве… я обожаю эти пробки, потому что в них всегда можно найти, чем заняться. Если человек говорит «ой, я не успел» — это отговорки, — значит, не хотел успеть. Всегда можно все впихнуть в свой график. И мне это нравится, это жизнь. Это такое сердце нашей страны, которое бьется. Живой организм. Не который постоянно пытаются реанимировать, а по-настоящему живой. Москва безгранична в ресурсах, безгранична в культурном плане, в спортивном плане. Я не представляю себе жизни без Москвы.

Анна Гордеева