«А грибка можно?» Чем утоляли жажду советские граждане и во сколько им это обходилось?

Капризы железных монстров

Самым распространенным напитком в советское время был, разумеется, квас — особенно когда Москва плавилась от жары. Возле желтых бочек толпился народ, люди не только утоляли жажду, но и брали впрок: заполняли банки, бидоны и прочие емкости. Остальные нервничали и с трепетом ждали, когда усталая продавщица выкрикнет: «Все, кончился!»

Квас, если только не разбавлялся водой, а такое бывало нередко, был просто замечательный. Небольшой пример: на международном конкурсе 1975 года в Югославии этот советский напиток получил оценку 18 баллов, а американская кока-кола — только 9,8 балла.

В то время в продаже были только напитки из СССР — ситро, минералка, «Байкал» и «Тархун». Эта продукция была довольно приличного качества, но в летнее время ее катастрофически не хватало. Каждый год газеты писали, что надо навести порядок с продажей прохладительных напитков. Корреспонденты ездили на предприятия, беседовали с ответственными руководителями, и те объясняли, что «кто-то кое-где у нас порой».

Появлялась надежда на улучшение ситуации, но каждое лето все повторялось: покупатели с тоской созерцали прилавки, забитые бутылками с водкой и пыльными баклажками с болгарским сухим вином «Гымза», нервно сглатывали горячую слюну и спешили домой утолить жажду чайком и водичкой из-под крана…

В людных местах стояли автоматы с газировкой. К середине 80-х годов в Москве их насчитывалось около десяти тысяч. За копейку в граненую емкость лилась прохладная вода с пузырьками, а за три — с фруктовым сиропом. Правда, иногда железные монстры начинали капризничать: монеты проглатывали, но поить отказывались и только сердито рычали.

В 60-70-е годы в ходу еще были зеленые тележки Мосводторга с колесами на спицах, которые обслуживали, как правило, веселые и разговорчивые женщины. Может, популярный напиток каким-то — вероятно, положительным образом — влиял на характер? Хотя, скорее всего, торговцы радовались выгоде, которую сулила продажа очень пенистой газировки.

Многие выходили из жаркого положения с помощью чайного гриба, которому, кстати, приписывали массу чудодейственных свойств: лечит то и другое, избавляет от того и сего. Настой из него получался приятно-кисловатым и хорошо утолял жажду. Бывало, набегается ребенок во дворе, заглянет к приятелю: «Дай попить!» И, углядев на кухне трехлитровую банку, укрытую марлей, в которой колыхалась коричневатая студенистая масса, указывал на нее пальцем: «А грибка можно?»

Мороженое нашего детства

Помните милые документальные сериалы Евгения Габриловича-младшего про футбол, цирк и кино нашего детства, рассказы о маленьких народных радостях 40-50-х годов? Будь автор кинорежиссером, снял бы продолжение — фильм «Еда и питье нашего детства». Ожили бы запахи, проснулся бы снова аппетит, опять потянулась бы ладонь на дно кармана, где грелись серебряные и медные монетки.

В списке маленьких радостей на самом видном месте стояло мороженое. Стихи Маршака про то, как «взял мороженщик лепешку, сполоснул большую ложку, ложку в банку окунул, мягкий шарик зачерпнул», я читал еще в детстве, но то время не застал. Однако и на свое не жаловался: подходил к киоску и выбирал. Брикеты, пачки, стаканчики ожидающе смотрели через стекло: молочное — за 9 копеек, эскимо — за 11, рожки c поджаристыми вафлями — за 15. Последний сорт, кстати, пользовался особенным успехом. Вроде только привезли, но зевать негоже — очень скоро лакомство переселялось в алчущие рты.

«Ленинградское» стоило 22 копейки, большой пломбир — 48. Другой пломбир — в вафельном стаканчике — продавали за 19 копеек. Мороженое имелось и в стеклянных будочках, где торговали биточками, пельменями, замороженной фасолью.

Еще один сорт, который многие вспоминают, облизываясь, — в картонном стаканчике за 7 копеек. Это плодово-ягодное мороженое, к которому прилагалась плоская деревянная палочка — вроде тех, с помощью которых доктора смотрели у детей горло. Видно, такая связь была не случайной. Дети наедались ледяных сластей, а назавтра, высунув белый язык, отчаянно хрипели. Вызванная на дом врач заглядывала в распухшее горло и укоризненно качала головой: ангина! Немудрено — девчонки и мальчишки ставили рекорды уничтожения мороженого: пять порций не были проблемой. Мороженое было верным спутником, товарищем, другом…

Мороженым особого сорта — как сейчас говорят, эксклюзивным — торговали в ГУМе, ЦУМе и в «Детском мире» на площади Дзержинского — нынешней Лубянке. Оно было расфасовано в конусообразные, восхитительно хрустящие вафельные стаканчики, над которым возвышалась розочка крема. Мороженое расхватывалось вмиг, продавщица уходила за новой порцией, а покупатели терпеливо ждали.

«Яма», «Пиночет» и «Аптека»

О пиве москвичам, особенно летом, приходилось лишь мечтать. Правда, в магазинах его иногда выбрасывали, но мигом набегал народ. Надпись в киосках «Пива нет» стала знаком времени, а когда оно присутствовало, очереди за напитком были злыми, нервными. Наглые продавщицы в киосках иногда добавляли в пиво столько воды, что напитку вполне можно было придумать другое название. Хотя намек на жидкий «коктейль» содержался уже в самом названии павильона: «Пиво-воды».

На человека, звеневшего бутылками с пивом, смотрели особым взглядом, как сейчас взирают на обладателя роскошного автомобиля. Ему, конечно, задавали вопрос: «Где купил?» Он вдохновенно рассказывал, сообщал подробности. Иногда из уст в уста передавали и вовсе невероятное: заходит человек в магазин где-нибудь на проспекте Мира, а там «Жигулевское» — и без всякой очереди! Порой, блеснув бутылками, исчезало пиво импортное — из Чехословакии, Польши, ГДР…

Бары в Москве, впрочем, можно было пересчитать по пальцам: заведения в Измайлово и возле Киевского вокзала, которое народ величал «Сайгоном», почти благородные «Жигули» в начале Калининского проспекта — сейчас это Новый Арбат. На Волоколамском шоссе в сентябре 1973 года открылся бар, прозванный завсегдатаями «Пиночетом». Так народ отметил… переворот в Чили.

Был еще «Ханой» — прозвище двухэтажной «стекляшки» на Кутузовском проспекте, «Аптека» — возле Павелецкого вокзала и заведение без псевдонима на Большой Серпуховской улице с кожаными диванами и швейцаром.

Курорт недалеко от Кремля

Разумеется, летней порой народ дружно устремлялся к воде — к прудам и рекам. Многие просто купались в фонтанах — как сейчас. Но за это можно было нарваться на штраф от сурового милиционера. Однако дети презирали условности. Да и что с них взять? Разве что пальцем погрозить…

Спасением от жары были бассейны. Их в 60-70-е годы в Москве было немного, самый известный — «Москва» возле метро «Кропоткинская», открывшийся 65 лет назад, в 1958 году.

Он был самым крупным в Европе — площадь водного зеркала составляла 13 тысяч квадратных метров. Некоторые проводили в «Москве» чуть ли не целый день — компаниями, семьями. Над водой звучала музыка, раздавались веселые возгласы и стоял неумолкающий детский визг.

В «Москве» был даже участок суши, имитирующий морской берег, усыпанный галькой и уставленный лежаками. Загорать можно было прямо в центре столицы, неподалеку от Кремля, рядом с оживленной площадью, по которой сновали люди, двигался транспорт. Ни дать ни взять московский курорт!

Между прочим, сейчас далекое снова стало близким: во многих парках Москвы оборудованы летние бассейны под открытым небом. Можно искупаться и позагорать, не покидая родные пенаты, а то и просто рядом с домом. Благодать!