Ошибки нужно исправлять

Красные ворота в Москве — явление мистическое. Они не раз горели, меняли свое предназначение и вид. 3 июня 1927 года их вообще разрушили, но они все равно остались в московском обиходе. Это не объяснимо логически, но те же большевики, которые уничтожили Красные ворота, через семь лет дали это название открывшейся здесь станции метро. МОСЛЕНТА вспоминает их удивительную историю.

Триумф Петра Великого

Большинство московских топонимов «ворота» связаны с укреплениями. Петровские, Никитские, Сретенские, Яузские, Арбатские, Мясницкие, Пречистенские ворота Белого города после сноса стены превратились в одноименные площади на Бульварном кольце, аналогичная судьба была у Варварских ворот Китай-города. А вот Красные ворота к фортификации никакого отношения не имеют, хотя опосредованно с воинской тематикой они тоже связаны.

В конце декабря 1709 года Москва готовилась к встрече победоносного войска царя Петра Алексеевича, за полгода до того разгромившего шведов под Полтавой. Государь к тому времени уже несколько месяцев праздновал победу, но апофеоз торжества решил устроить именно в первопрестольной. Сценарий грандиозного праздника Петр разрабатывал лично, именовался он «Изъявление торжественного входа». Традиции парадов и триумфов на Руси тогда не было, но Петр хотел на европейский манер их привить.

Не заезжая в Кремль, царь прибыл из Петербурга в Коломенское. Через несколько дней сюда же должны были подойти Семеновский и Преображенский полки и подъехать главные действующие лица триумфа — генералы и офицеры. Одновременно московскому коменданту — князю Гагарину — было приказано доставить в Коломенское пленных шведов, содержавшихся в Серпухове и Можайске. Их собирались провести по улицам города.

Деревянные арки стояли у Серпуховских ворот Земляного города (возле метро «Добрынинская»), у Каменного моста, на Красной площади, в начале Никольской улицы, у церкви Казанской Божьей Матери, на Чистых прудах близ Мясницкой около двора князя Меншикова (сейчас там Почтамт), на Тверской, где Триумфальная площадь, у Рязанского подворья (возле Лубянки) и т.д. В том числе, на деньги московского купечества арка была сооружена и у Земляного города на месте современных Красных ворот. Вдоль улиц должны были стоять столы с питьем и закусками, в город собрались тысячи и тысячи людей, желавших поучаствовать в невиданном действе.

Забавно, что торжество началось с трехдневным опозданием, впрочем, задержка случилась по вполне уважительной причине: как раз накануне триумфа у Петра родилась младшая дочь Елизавета. «Отложим празднество о победе и поспешим поздравить с пришествием в этот мир мою дочь!» — постановил государь. Родилась Елизавета в Коломенском, где царь с приближенными три дня и отмечал это событие.

А потом настал день триумфа. Открывалось шествие маршем трубачей и литаврщиков, ехавших на богато украшенных лошадях, за которыми торжественно шествовал Семеновский полк, с обнаженными палашами и распущенными знаменами. За полком торжественно несли трофеи и шли пленные, взятые в битве при Лесной. Далее верхом следовала бомбардирская рота Преображенского полка, за ней несли уже полтавские трофеи, в том числе носилки Карла XII, запряженные двумя лошадьми под попонами с королевским гербом. За ними цепочкой один за другим шли шведские генералы, за которыми по четыре в ряд вели остальных пленников, коих было более двадцати тысяч.

За пленными на небольшом расстоянии шел Преображенский полк в новых мундирах и с развернутыми знаменами.

Рядом с ним ехали генерал-фельдмаршал князь Александр Данилович Меншиков и командир Преображенского полка князь Василий Владимирович Долгоруков, оба в мундирах и с обнаженными шпагами.

Народ радостно встречал процессию, кричал приветствия царю и победоносной армии. Возле триумфальных ворот «лучшие люди» города из числа дворян и купцов подносили Петру и его сподвижникам хлеб-соль, угощали воинов чарками, старались вручить подарки. Колокольный перезвон и пушечные залпы продолжались до ночи. На следующий день праздник продолжился: царь устроил грандиозное застолье, куда были приглашены и пленные шведские офицеры. Завершилось все великолепным фейерверком.

Преемственность поколений

Вот так в Москве появились первые Триумфальные арки. Неизвестно, успели люди уже тогда прозвать одну из них Красными воротами или нет, поскольку эти деревянные сооружения быстро пришли в негодность. Они, собственно, и делались как временные, на один раз. Известно, что в 1724 году в честь коронации Екатерины одну из арок обновили и переделали, но неясно, какую точно. Впрочем, вскоре она сгорела во время пожара.

В 1742 году история повторилась при коронации Елизаветы — младшей дочери Петра и Екатерины, той самой, рождение которой царь отмечал накануне московского триумфа. Видимо, так она хотела подчеркнуть преемственность традиций и свое право на захваченный силой престол.

Новую арку возвели на Земляном валу, на месте старой, петровского времени. Через нее императрица должна была ехать из Лефортово (опять память о петровских местах) в Кремль на коронацию. Арка была сооружена по проекту придворного архитектора Михаила Григорьевича Земцова, основные мотивы были не военные, а вполне мирные — прославление искусств, науки, торговли и промышленности.

Однако через шесть лет, в мае 1748 года, деревянная арка… опять сгорела. Это могло быть неправильно истолковано народом, посему ее решили не просто восстановить, а сделать на совесть — уже не деревянную, а каменную. Поскольку Земцова к этому времени уже не было в живых, заказ отдали другому знаменитому московскому зодчему — главному городскому архитектору князю Дмитрию Васильевичу Ухтомскому. Этот мастер заслуживает отдельного небольшого рассказа.

«Рюриковичи мы»

Князь Ухтомский (между прочим, самый настоящий князь — Рюрикович, прямой потомок Юрия Долгорукого в 22-м поколении), без сомнения, сыграл выдающуюся роль в истории отечественной и особенно московской архитектуры.

К сожалению, мало что из его творений дошло до нас (разве что храм Никиты Мученика на Басманной, надвратная церковь Донского монастыря и колокольня в Троице-Сергиевой лавре). Зато он воспитал целую плеяду великих зодчих. Созданная им «Дворцовая школа», располагавшаяся в доме Сенатской типографии в Охотном ряду, стала первым специальным архитектурным учебным заведение в стране, с нее начинаются все наши МАРХИ, Строгановки и т.д. Ухтомский сыграл огромную роль в жизни и творческом становлении Петра Никитина, Ивана Старого, Александра Кокоринова, он воспитал великих московских зодчих Василия Баженова и Матвея Казакова. Именно с Ухтомского и началась школа московской архитектуры.

В отличие от старых деревянных, новые каменные ворота представляли собой четырехгранное объемное сооружение, рассчитанное на круговой обзор со всех сторон площади. Ворота были расписаны под мрамор, позолочены и украшены пилястрами с резными капителями и восемью золочеными статуями, которые символизировали Мужество, Верность, Изобилие, Бодрствование, Экономию, Постоянство, Меркурия и Милость.

По сути это было творчески переработанное продолжение идей Земцова. Сверху на арке была установлена бронзовая статуя античной богини молвы Фамы, которая по традиции держала в руках пальмовую ветвь и трубу, а над пролетом красовался портрет Елизаветы Петровны. Впоследствии, во время коронации Николая I изображение императрицы заменили на державного двуглавого орла. По периметру арку (или ворота) украшали почти полсотни изображений, олицетворявших «Величество Российской Империи».

Площадь есть, ворот — нет

Арка считалась образцом барочной архитектуры, но главное, она полюбилась москвичам.

А некоторые москвоведы считают, что название связано с тем, что через арку проходила дорога в село Красное (где нынешние Красносельские улицы). Это не принципиально, зато мы точно знаем, что в XIX веке топоним «Красные ворота» стал в городе общеупотребимым. И это лучшее свидетельство признания москвичами творения Ухтомского.

Ворота стояли поперек Садового кольца, и с 1906 года через них проходили трамвайные пути. В какой степени они мешали движению транспорта, сказать трудно, но даже если это так, то их вполне можно было перенести на несколько десятков метров, что и предлагали многие творческие деятели, пытавшиеся спасти достопримечательность.

Спасти достопримечательность пытались архитектор Алексей Щусев и художники Васнецовы, о сохранении ворот просила Академия наук и даже Народный комиссариат просвещения. В подписанном Анатолием Луначарским письме говорилось, что Красные ворота «являются единственными в своем роде не только во всесоюзном, но и в мировом масштабе... Указание Моссовета на помеху для движения... представляется неубедительным, так как центр площади всегда не используется».

Но ворота все же снесли. Не пощадили и стоявший рядом дом генерала Ф.Н. Толля, в котором родился Михаил Лермонтов, и церковь Трех Святителей, где великого поэта крестили.

Впрочем, допущенные 90 лет назад нашими предками ошибки никогда не поздно исправить. И почему бы сейчас не задуматься о восстановлении этого незаурядного памятника московской истории, который связан и с великими победами русского оружия, с деятельностью выдающегося московского зодчего, да и в целом с историей нашего города. Странно получается: площадь Красных ворот есть, станция метро одноименная есть, а самих ворот — нет.

Кстати, места на площади достаточно, и ворота вряд ли будут мешать водителям и пешеходам. Зато историческая логика и преемственность будут восстановлены, а город получит еще одну достопримечательность. В конце концов, воссоздали же в Москве разобранную Триумфальную арку, почему бы теперь не сделать то же с Красными воротами.