«Место, которого ни один москвич не миновал». Столичным баням исполняется 320 лет

По завету царя-батюшки

Сам монарх любил от души попариться. Его увлечение отразил Алексей Толстой в романе «Петр Первый»: «Петр Алексеевич спустив длинные ноги, сел на полке, нагнул голову, с кудрявых темных волос его лил пот. “Хорошо, — сказал он. — Очень хорошо. Так то, камрат любезный… Без Питербурха да без бани нам как телу без души”».

Бытописатель Белокаменной Владимир Гиляровский сетовал, что в первом издании книги «Москва и москвичи» ни словом не обмолвился ни о банях, ни об их обстановке. Но ту ошибку он исправил благодаря случайному знакомому — могучему, седоусому старику, который его побеспокоил.

«За вами должок есть! – лукаво улыбнувшись, заметил пришелец. Писатель удивился. А старик уточнил: «Вы всей Москве должны! В вашей книге обо всей Москве написали и ни слова не сказали о банях. А ведь Москва без бань — не Москва!»

Ту оплошность Гиляровский с превеликим удовольствием исправил и рассказал о банях много занимательного.

Царский завет относительно «цырульни» и «мозольных мастеров» жил долго. Мужчины в банях брились и стриглись, избавлялись от мозолей. В женских отделениях посетительниц пользовали целебными травами, умягчали тела, ублажали притираниями, мыли голову душистыми снадобьями. Тамошние умельцы делали массажи, кровопускание, и даже зубы лечили и вырывали. Представьте, без всякого наркоза! Верно, такие вопли разрывали Москву, что от Тверской до Кузнецкого Моста слышно было.

Цыганские бани и окрашенные москвичи

Бань в Москве в стародавние было столько, что не счесть. Но в иные лучше было не соваться: одну грязь смоешь, другую — домой унесешь. Так бывало в дешевых, так называемых «цыганских» банях в центре города, неподалеку от Бабьегородской плотины. Там использовали воду из Москвы-реки — мутную и грязную. Ведь народ в ту пору был темный, об экологии понятия не имел и швырял в воду, что ни попадя.

Но осталась память, конечно, не о таких банях. Да и не бани это были, а стыд один…

Бани были, да сплыли

В Москве было немало заведений, в которые вода поступала из колодцев, более или менее чистых прудов и рек. В XIX веке пошла влага из водопроводов — Мытищинского, Москворецкого, Преображенского, Ходынского…

Теперь — о банях, что были, да сплыли. Возле «Метрополя» находились весьма заметные Челышевские, в простонародье — Челыши. Приказали долго жить Замоскворецкие, Кадашевские, Тихвинские, Чернышевские. Последние располагались в Брюсовом переулке. До Октябрьской революции их содержал известный врач-гинеколог Аркадий Звездин. Эскулап придумал разнообразные лечебные водные процедуры для женщин, и они туда валили валом. Да и дамским любимицам — собачкам — во внимании не отказывали. Их мыли и расчесывали. Впрочем, подобная услуга была во многих заведениях.

Палашевских бань, что были неподалеку от Пушкинской площади, тоже давно нет, как и Самотечных, располагавшихся на одноименном бульваре, хотя здание и сохранилось, Каменновских возле Храма Христа Спасителя, и Ламакинских в Крапивинском переулке.

Приказали долго жить и Центральные, бывшие Хлудовские или Китайские бани в Театральном проезде. Их многие москвичи поминают с неизменной грустью. Когда бани открывали в 1893 году, было весело, шумно, гремела музыка. Однако, оглядев сверкающее убранство, пожилая цыганка нахмурилась и мрачно изрекла, что стоять бани будут ровно сто лет, не более.

Так и произошло. В 1993-м в банях — поговаривали, что неспроста — вспыхнул пожар, в огне которого исчезли неповторимые интерьеры. Центральным задали ремонт, привели их в божеский вид, однако прежние посетители туда не вернулись. Нынче там ресторан и гостиница.

Еще одна баня, ушедшая в историю — Волконская, стоявшая между Садовой-Самотечной улицей и Первым Волконским переулком. По легенде, здесь в 1812 году смывал с себя пыль боевых походов незваный московский гость — Наполеон. Так и видится этот невзрачный человек, чье тело утопает в клубах густого пара. И ведь не скажешь, что он — знаменитый полководец, покоритель Европы…

Как черт от ладана бежит недуг

Гиляровский писал, что бани — единственное место, которого ни один москвич не миновал. Его правда: была банная процедура и необходимостью, и радостью. Главным днем для помывок были суббота и время перед праздниками. В банях становилось тесно от посетителей, у кранов скапливались толпы людей с мылом и мочалками. Да и шайки (тазы) из дома с собой прихватывали.

С утра до вечера в помещениях, вкусно пахнущих деревом и мыльным духом, пенилась вода, клубился жаркий туман. В его пелене мелькали голые тела, слышалось плесканье воды, хлестанье веников и громкие возгласы.

На диво хороша баня зимой, как нынче, когда на улице стужа, и ветер волком завывает. Как же здорово руки-ноги размять, косточки погреть – и все заботы-хлопоты из души вон!

Поэт Николай Асеев выразил свои ощущения так:

Зеленый веник, терпкий банный дух.

Поддать, еще! кричу я с верхней полки,

А в теле — раскаленные иголки,

И, жаркой не выдерживая порки,

Как черт от ладана бежит недуг.

А как славно, вволю наплескавшись, раскрасневшись, голышом выбежать на мороз, броситься с разлета в снежную пелену или в обжигающую холодом реку! Тот неистовый восторг, когда сердце готово выскочить из груди, не описать…

Так есть нынче, так бывало у наших предков. Иноземцы смотрели во все глаза и изумлялись. Но повторить русские забавы не решались — кишка тонка!

«Меткое московское слово» — книга Евгения Иванова, собравшего занятные диковинки: образцы речи горожан разных профессий, в том числе людей, служивших при банях. Вот некоторые: «Легко вам попариться — желаем супруге понравиться!», «Пар костей не ломит, а простуду вон гонит», «Прикажите мозольки срезать, чтобы по делам вам легче бегать», «Мы вас потрем и поправим, а к празднику придем на дом поздравим», «Такого богатыря помыть, что гору с места своротить».

Бани-долгожители

Иные бани служат москвичам с незапамятных времен. Самые знаменитые — Сандуновские (ул. Неглинная, 14 стр. 4), что на углу одноименного переулка и Неглинной улицы Им больше двух веков! Это — настоящий дворец, архитектурное и инженерное чудо, одно из украшений Москвы, созданное стараниями миллионерши Веры Фирсановой и ее супруга Алексея Ганецкого.

Кто там только не бывал, кто не мочалился: Лев Толстой, Рахманинов, Чехов, Шаляпин, Маяковский, Сергей Эйзенштейн. И это лишь малая толика знаменитых имен.

Впрочем, оставлю их в покое, вспомню человека забытого, но талантливого — автора озорных виршей Петра Шумахера. Он слыл в Сандунах завсегдатаем, по словам Гиляровского, лечился «от подагры и вообще от всех болезней баней. Парили его два банщика, поминутно поддавая на “каменку”»…

Несколько стихотворений Шумахер посвятил бане. Вот несколько строк — ароматных, душистых:

Мякнут косточки, все жилочки гудят,

С тела волглого окатышки бегут,

А с настреку вся спина горит...

В бане веник больше всех бояр,

Положи его, сухмяного, в запар,

Чтоб он был душистый и взбучистый,

Лопашистый и уручистый…

Другие долгожители — Селезневские бани (ул. Селезневская, 15 стр.2) или в просторечии Селезни, которых до Октябрьской революции величали еще и Самотецкими. На фасаде красного одноэтажного особняка на Селезневской улице выбиты цифры их основания «1851». В тех банях, между прочим, самая большая купель в Москве.

Пощадило время и Астраханские бани (Астраханский пер., 5 стр. 3) в Астраханском же переулке, которые на пару лет старше Ржевских.

Для пользы дела и тела

Нынешние бани — не чета прежним. В них царит чистота, удобства на любой вкус — выбирайте и наслаждайтесь. Впрочем, иным москвичам милее бани прошлого — простые, незатейливые. Однако их все меньше и меньше…

Хороши бани и полезны, слов нет. Однако следует помнить, что жар и пар — приятные, но коварные спутники. Могут и навредить, если ими чересчур сильно улечься. Заветы докторов забывать не следует: горячие впечатления запивать надо не горячительными напитками, а исключительно ароматным чайком и духовитым кваском. Для пользы дела и тела.