Когда добро вооружено

В ГМИИ имени Пушкина презентовали выставочный проект «Александр Тышлер. Игра и лицедейство». Выяснилось, что таким образом музей отмечает юбилей другой выставки этого замечательного графика, живописца и скульптора, одного из создателей современного театра, прошедшей здесь полвека назад. МОСЛЕНТА узнала, почему же мы ничего о ней не помним и почему она удостоилась чести быть отмеченной.

Театр из ларца

«Подлинную театральную радость доставило мне оформление художника Тышлера», — писал в 1935 году британский режиссер и теоретик театра, главный шекспировед XX Гордон Крэг, посмотрев «Короля Лира» в Государственном еврейском театре (ГОСЕТ).

Соломон Михоэлс играл Лира, а Александр Тышлер создал сценографию. Крэг приехал в Москву специально посмотреть премьеры Таирова и Мейерхольда, и, поддавшись на уговоры, зашел в ГОСЕТ. После этого он посетил все четыре или пять спектаклей, которые оставались до его отъезда из страны.

«Когда ему меня представили, — вспоминал художник о Крэге, — он заключил меня в свои объятия и засыпал вопросами. „Когда вы были в Англии?“ — спросил, в частности, он. „Никогда“, — ответил я. Он был поражен: „Как же вы сумели создать такую шекспировскую Англию? Так понять Шекспира?“».

Крэг тогда увез домой подаренный ему макет декораций: ларец, стоящий на головах деревянных стражников — кариатид. В этом ларце и разыгрывался спектакль, на который ходили даже те, кто не знал идиша. Тышлер, впрочем, работал во многих театрах. В ленинградском БДТ, например, на сцене которого одновременно с московским «Лиром» шел его «Ричард III», и в цыганском театре «Ромэн», где знаменитая Ляля Черная восседала в роли Кармен на деревянном тышлеровском быке, а ноги быка стояли на бочках, готовых раскатиться в разные стороны.

И, конечно, театр не был единственным делом жизни Александра Тышлера — ученика Экстер и Фаворского, выпускника ВХУТЕМАСа, члена Общества станковистов (ОСТ), творчество которого его соотечественники долгое время не имели возможности узнать.

«Какой-то Тышлер»

Первая в жизни Александра Григорьевича Тышлера (1898 – 1980) персональная выставка в Москве прошла в 1966 году стараниями молодого тогда директора Пушкинского музея Ирины Антоновой, которая со школьных лет дружила со второй женой художника, искусствоведом Флорой Сыркиной. Тышлер и тогда существовал как будто в вакууме — его не замечали, о нем не писали. ГОСЕТ, в котором много работал художник, был давно уничтожен, лидеры его погибли. Тышлер чуть ли не единственный не пострадал физически, но кампания борьбы с формалистами была еще у всех в памяти.

При этом «наверху» к предстоящей выставке отнеслись спокойно, а интриги затеяли как раз люди из мира искусства. Ирина Александровна Антонова вспоминает, как перед каким-то заседанием в Колонном зале Дома союзов министр культуры Екатерина Фурцева накинулась на нее: «Вы меня ссорите с художниками! Какой-то Тышлер…» Стоявший рядом маститый Борис Иогансон приобнял Фурцеву и сказал: «Ну что вы, Катя! Тышлер — хороший художник. Ирина Александровна нас ни с кем не ссорит». И тут Фурцева произнесла показательную фразу: «Правда? А мне говорили...».

О выставке 1966 года, состоявшейся в главном столичном музее, не было опубликовано ни строчки. Накал страстей доносит до нас только книга отзывов, хранящаяся в отделе рукописей музея. «Отзывы о выставке Мариэтты Шагинян, Рины Зеленой, Сергея Бархина, — восторженные, — рассказывает куратор нынешнего проекта, ведущий сотрудник ГМИИ и хранитель коллекции Тышлера Анна Чудецкая. — Но тут же мы видим другие мнения, среди них — высказывания искусствоведов, актеров. Они пишут, что это очернительство, бред сумасшедшего, и работы Тышлера оскверняют Пушкинский музей».

Невзирая на отзывы, с этого времени музей стал покупать работы художника. Сначала графику, а в 1994 году, когда был создан отдел личных коллекций ГМИИ, вдова Тышлера подарила музею 145 его вещей — среди них уже была и живопись, и скульптуры. В постоянной экспозиции для этих экспонатов был отдельный зал.

С тех пор Отдел личных коллекций превратился в Музей личных коллекций ГМИИ им. А.С. Пушкина. Скоро его помещение надолго закроется — из-за реконструкции музейных зданий сюда переместятся запасники. Нынешняя выставка, которая будет работать до 30 сентября, — последняя перед закрытием. На двух этажах мы видим все лучшее, бесценное из ГМИИ и частных коллекций. Собранные вместе, эти вещи позволяют не просто представить себе масштабы художника Тышлера, но через его произведения, как через «очки», взглянуть на эпоху, в которую он жил.

«Снял с него шкурку и вынул косточку»

Тышлер родился в Мелитополе, в большой еврейской семье, вырос среди многонационального ремесленного люда. Его отец делал мебель, оправдывая фамилию: в переводе с идиша, да и с немецкого, она значит «столяр». И сам Александр Григорьевич оправдал, в конце концов, фамилию, научившись резать по дереву: его вытянутые деревянные «Дриады» — наследники кариатид из «Короля Лира», созданных по его эскизам, но их он уже делал сам.

Вся выставка в Музее личных коллекций — история жизни Александра Тышлера. Театр — самый большой ее раздел: тут и эскизы, и постановочные рисунки, Офелия, Ричард, Корделия, Шут… Бесконечные портреты Михоэлса в роли Лира — они непрерывно спорили и ссорились, Михоэлс не соглашался с трактовкой Тышлера, но тот настаивал. И, как мы видим, настоял.

Выставка меняет наше представление о художнике. Долгие годы его представляли сказочником и мечтателем, апеллируя к фантастическим сюжетам — девушкам с парусниками или домиками на голове, кентаврессам, зависшим в прыжке над пропастью. Славе сказочника немало способствовала уже упомянутая Флора Сыркина, считавшая, что такая трактовка сюжетов сделает работы Тышлера «проходными» в глазах цензоров.

В действительности Тышлер, конечно, не был сказочником, он был сыном своего времени — сюрреалистическая природа его искусства очевидна, бросается в глаза. Он исследовал природу искусства подобно ученому. «Начал я в Москве с беспредметных вещей, — писал художник в автобиографии. — Я вплотную приступил к изучению цвета, снял с него шкурку и вынул косточку, я оставил его, в чем мать родила!». И мы действительно видим на выставке великолепную большую абстракцию 1924 года, которая убедительно иллюстрирует его слова.

Среди девяти залов выставки, расположившейся на двух этажах, есть и посвященный Прекрасной Даме (а там — потрясающие портреты Анастасии Степановны, первой жены художника, включая знаменитый, с вуалью, закрывающей половину лица), и «Человек на земле» — это и семья, и материнство, знаменитые его «Парады» с матронами, восседающими на тронах.

В страшном зале In Memoriam есть, в том числе, вещи, ранее не показываемые — «Похороны погибших книг» и «Погром», рисунки 1925 года. В одном из погромов от рук махновцев погиб брат Тышлера, другого брата повесил врангелевский генерал Слащев в Симферополе, третьего расстреляли фашисты в Мариуполе, и до преклонных лет из всей большой семьи дожил один Александр, собрав по пути все беды XX века.

В центре зала — плакат Общества станковистов со слоганом «Антисемитизм — это сознательная контрреволюция». Слева на плакате карикатурные изображения царя и царской семьи, справа — черносотенцев с хоругвями, а в центре — перевернутый рог изобилия, и из него сыплются отрубленные головы еврейских книжников.

И рядом удивительное полотно, которое было замазано — видимо, самим художником — и недавно раскрыто и отреставрировано. А нем изображен красноармеец с ружьем, который целится в чучело. Рядом — рисунки на ту же вечную тему противостояния добра и зла, но только в одном случае, как справедливо замечает куратор выставки, добро оказалось вооружено.

Ирина Мак