«Мы вольны выбирать или банить кого угодно»

100 из 20 тысяч

Сколько времени ушло на то, чтобы подготовить и издать «Живых поэтов»?

Официально – три года, осенью будем отмечать свой третий день рождения. За это время мы получили 20 тысяч заявок, из которых 250 авторов стали участниками проекта, а уже из них 100 вошли в эту книжку.

А если неофициально, то у проекта довольно-таки яркая предыстория, которая началась около 10 лет назад, когда я ушел из дома и стал переезжать из города в город. Читал там стихи на улицах, и с первыми «Живыми поэтами» познакомился именно тогда.

В сборнике – авторы из Казани, Твери, Екатеринбурга, Смоленска, Минска, Днепропетровска… В каких городах стал складываться ваш «актив», как это называют в футбольных фирмах?

Невозможно отсортировать самых талантливых авторов по географическому принципу. Например, в последнем туре, в который я ездил со своей книгой «#спички. дорога домой», было 42 города трех стран. И выбрать, какой из них для меня более важен в поэтическом смысле, я не могу.

Есть голая статистика: большинство авторов проекта из Москвы, на втором месте Санкт-Петербург, на третьем – Киев. Что довольно естественно — это самые большие города бывшего СССР.

Чтобы было понятно, ты – основной и единственный двигатель этой истории? Ты ездил по всему бывшему СССР, и все авторы – твои знакомые? Или как?

С одной стороны, проект, действительно, авторский, это и на обложке написано. С другой стороны, я — часть большой команды: сейчас в ней 11 человек. Было 12, но после презентации сборника мы одного уволили.

За пьянство, наверное? У вас же и свой сорт пива есть, насколько я знаю.

За невоздержанность.

Наши редакторы не только публикуют тексты поэтов в соцсетях, не только общаются со СМИ. Как и в любой молодой команде каждый из нас делает все. При том, что у каждого есть своя основная территория.

Тут важно понимать, что «Живые поэты» — это история не про культуру. Потому что поэзия – штука очень субъективная, индивидуальная, личная. И любой поэтический проект – это не про поэзию, а про рекламу, деньги, — про что угодно.

Хрупкие медиумы

Вот «Живые поэты» — в первую очередь про людей. Потому что за те десять лет, когда я жил, как битник, переезжая из города в город, у меня менялись: работы, женщины, друзья, компании, — все менялось, постоянными оставались только стихи. И за это время я повстречал много по-особенному талантливых людей: самых тонких, самых, как говорил о себе Воденников «небесных, воздушных, цветочных». Они – как самые хрупкие механизмы в окружающем нас твердом и сильном мире. Как часы в мире кирпичей.

Ты не назвал еще один важный признак, все такие люди — медиумы, через них приходит, из них прет.

Да-да, они все — проводник какой-то большой силы, энергии. И так получилось, что большинство этих встретившихся мне людей со временем кончились. Перестали транслировать энергию, писать, творить.

Почему?

Потому что они не понимали, кому это нужно, зачем это. Безвекторное существование очень сильно утомляет. И именно поэтому мы с командой делаем то, что делаем. То есть «Живые поэты» — это в первую очередь про людей. Сейчас большинство из них полностью выпали из игры, хотя у меня получается иногда приглашать их на мероприятия.

Я недавно обсуждал с приятелем: вот, вышел из типографии сборник, это конец истории или ее начало? Я так понимаю, что и то и другое одновременно. Конец, потому что как раз из-за этих затухающих и выбывающих людей моя задача была вывести их стихи в широкую печать. А с другой стороны — начало, потому что в сборнике много молодых авторов, для которых публикация в издании рядом с такими людьми, как Борис Гребенщиков, например – это очень мощный старт, который добавляет веры в себя.

Кстати, когда я говорю о проекте «Живые поэты», то имею ввиду не только книгу. Мы же на своем ресурсе каждый день еще публикуем по пять стихотворений современников на наших страницах в социальных сетях. Берем у авторов комментарии, пробиваем публикации в СМИ, то есть, делаем все то, что позволяет автору чувствовать, что он нужен. А это очень важно.

Офлайновые мероприятия

Недавно у вас прошла презентации сборника, на которую вы притащили и выложили в торговом центре рулоны дерна с живой травой. Думаю, у вас и раньше случались встречи, чтения. Как вообще у «Живых поэтов» проходят офлайновые мероприятия?

Я недавно посчитал, что за 11 лет, которые занимаюсь литературой, организовал в разных городах больше 600 мероприятий.

Большинство тех литературных концертов, фестивалей, чтений, выступлений, презентаций, которые я видел, укладываются в 3-4 стандартных формата. Самый популярный - солянка: на сцене находятся несколько авторов, а другие авторы в зале их слушают. Проходит все это как правило на квартирах или в небольших клубах. Гораздо реже поэтические чтения проводятся на больших фестивалях, книжных ярмарках, сделанных на государственные деньги.

Наблюдая за существующей диспозицией сил, поэтическим ивент-пространством, я понял, что «Живым поэтам» все это не подходит.

Почему? Потому что междусобойчик – это всегда уныло?

Да, не интересно. А если вспомнить, то ведь в серебряном веке поэты читали стихи перед залами с сотнями зрителей, а в 60-х — для площадей.

Наши авторы — это сильные молодые голоса, которые создают актуальные сегодня стихи, и к тому же умеют их читать. Поэтому ситуация, в которой их слушает небольшая группка, нас изначально не устраивала. Я понимал, что у нас должен быть концерт, трансляция, энергетика. Поэтому мы с «Живыми поэтами» поставили себе такое неписанное условие: мероприятия делаем нечасто, но качественно.

До двух лет мы вообще ничего не проводили. В прошлом сентябре в клубе на Красном Октябре отметили свой второй день рождения, было человек 250. В конце этого мая устраивали фестиваль на 500 человек, который, как и книжка, представлял итоги нашей трехлетней работы.

Оба раза все прошло, как мы себе заранее это и представляли: была правильная энергетика, напряженная концертная атмосфера. А оттого, что я знаю, как сильно интересуются литературой в регионах, мы сделали бесплатный вход для тех, кто приезжает из других городов. И люди приехали из 24 городов СНГ.

Под мероприятие мы арендовали арт-пространство NOL в торговом центре на Дубровке, - это те же ребята, которые основали Gogol school, такой театральный Хогвартс. Мы полностью оборудовали площадку под себя, распределили зоны, партнеров, и сделали фестиваль. Отзывы были хорошие и плохие, больше приятных. И в них во всех сквозной темой, - «в зале очень много людей». Так что у нас получилось показать, что поэзия интересна.

У проекта «Живые поэты» есть такая особенность: многие ребята из моей команды долго занимались маркетингом. И вот ситуация: в музыкальной индустрии, например, есть группа и понятно, что с ней делать, как привлекать к ней слушателей, то же самое в кинематографической индустрии. А с поэзией такой схемы нет. Поэтому то, что мы делаем — это удивительный для новой России опыт построения даже не литературного проекта, а именно индустрии.

Исходя из нашей позиции, — к старшим относиться с уважением, но не брезговать младшими, - ничто не мешает нам партнериться и с авторитетными литературными журналами, и с молодыми командами. Единственное правило, которым мы в данном случае руководствуемся, это строчка из песни панк-группы «Тараканы»: «Нам не нравятся те, кому не нравимся мы», — с такими не работаем принципиально. Буквально вчера клянчил нашу книжку корреспондент одного, не буду говорить какого, издания, три года назад писавший, что «Живые поэты», — бесперспективная история. Мы принципиально книжку ему не даем и ни на какие наши мероприятия не аккредитуем.

Это ж совсем по-детски. Как с новой подругой прогуливаться перед бывшей: вот, посмотри, покрасивее тебя нашел.

Да, ты прав, это юношеский максимализм. Но мы никогда никому не пытались понравиться, и сейчас вольны выбирать или банить кого угодно.

Живые партнеры

В конце сборника - лист с логотипами партнеров, их у вас порядка десяти. Как вы их выбираете и зачем они вам нужны?

Денег от партнерств мы чаще всего не получаем. Попробую объяснить, зачем они нужны.

Мы пытаемся показать, что поэзия – это живой вид искусства, это люди, которые актуальным языком пишут об острых, болезненных, жизненно важных точках для своего поколения.

Почему-то в сознании читателей в наши дни, поэзия обычно ассоциируется с чем-то очень архаичным, мертвым, давным-давно отжившим свое. Во всяком случае об этом говорит и мой опыт, и наблюдения коллег. Я по городам когда ездил, подходил к людям на улицах, протягивал диктофон и просил назвать нескольких современных поэтов. Ну, Полозкову Веру знают, какая-то девочка Астахову назвала, вот и все. Два-три имени люди могут назвать.

Думаю, самый частый ответ был, вообще - ноль имен.

Чаще всего ноль, да. Потому что люди в наши дни так воспринимают поэзию, как будто она в прошлом осталась, и это какие-то мертвые уже чудики ее писали.

Причем лет 200, или, минимум, 100 назад: Пушкин, Маяковский...

Да, те, кого учат в школе.

Так вот, изменить это представление помогает не только сам слог, то, как пишут авторы, и позиционирование проекта. Но еще и возможность интеграции поэзии с другими формами искусства. Вот почему возникли партнеры на фестивале, где мы провели презентацию нашей книжки.

В первую очередь там были тату мастера, потому что очень многие авторы книги, кого я знаю лично, — забитые.

У одних и тех же мастеров?

Нет, просто многие носят татуировки, такие люди кажутся мне идейно близкими, поэтому мы привлекли тату студию «Забитые». И на фестивале они делали татуировки по своим эскизам, какие люди выбрали, захотели. И бесплатно били логотип нашего проекта.

И сколько народу уже забило себе «ЖЫ», как у тебя на руке?

Мне сказали, что несколько человек. Я лично видел одного: он приходил в гости, в какой-то момент закатал рукава и я увидел наш «ЖЫ». Это было очень круто. Ведь такая татуировка обозначает, что гениям можно все: хоть жи-, ши- через ы на себе писать.

Как в названии группы «Аукцыон»? Они же тоже через «ы» пишутся.

Да. Можем делать, что угодно, нарушать все правила.

Я знаю, вы и свой сорт пива сделали.

У нас среди друзей есть барбер-шоп, тату-студия, есть крутой бар, который называется «Поэт», есть кофейная компания. Мы всегда имеем дело с людьми, которые нам нравятся так же, как мы им. Все должно быть по любви.

Публика

На фоне множества графоманов, которые вскладчину и по одному выпускают сборники своих стихов, у вас получился проект совершенно другого характера. Поэты не платят за публикацию, а вы с командой раскручиваете сборник, так, что о нем говорят, его хотят и покупают.

Да, движение энергии, PR и рекламных ресурсов, денег, у нас принципиально идет всего в одном направлении: от редакции к авторам, но не обратно. За деньги попасть в «Живые поэты» нельзя.

И чем ваши редкие фестивали отличаются от унылых вечеров, на которых поэты в пустых залах читают другим скучающим поэтам? Ты говоришь о тонкой селекционной работе, лучших из 20 тысяч. Кто те люди, которые выступают на ваших вечеринках, кто приходит их слушать?

На фестивале выступало 12 человек из тех ста, которых мы отобрали из всего этого моря заявок. Каждый из них пишет не первый год, их всех я знаю лично. Так что отвечаю: вот они - точно поэты. И те, кто были в зале, это ощутили.

Трех лет существования «Живых поэтов» и всего двух публичных событий недостаточно, чтобы сформировать аудиторию таких мероприятий, мы только встали на этот путь.

Один из наших друзей сделал репортаж из зала: выяснилось, что там были молодые девушки – фанатки людей, стоящих на сцене. Были обрюзгшие металлисты в черном, которые спорили, тексты каких из рок-групп можно назвать поэзией. Были бледные юноши в пиджаках, которые пришли от литературных редакций, послушать, что это тут за поэзия без них. Так что пока это люди из разных сфер, которые к нам прислушиваются. Наверное, со временем произойдет корреляция, выравнивание нашей аудитории, и мы сможем ее описать.

Разница между поэтом и графоманом

Все же, возвращаясь к графоманам. Как их отличить от настоящих поэтов?

Я в одной из книг Милана Кундеры прочел одну крутую историю. Он описывает, как едет с таксистом ночью по Парижу, разговорились, и таксист рассказывает, что в войну его контузило, и с тех пор уже 25 лет он не спит. А в свободное ото сна время пишет мемуары для сына, который живет в Америке: хочет рассказать ему, какой увидел войну. И дальше Кундера говорит, что вот этот таксист – точно писатель. Потому что пишет, зная, о чем, и понимая, кому. А графоман пишет для некой абстрактной аудитории.

Именно поэтому в нашем сборнике так много личных стихов, адресованных конкретному человеку.

Да, я видел. А твое стихотворение там кому адресовано?

Я не стал подписывать.

Почему?

А зачем превращать личное в публичное?