«Водила мужа в кафе за свои денежки». «Мама» гардемаринов режиссер Светлана Дружинина — о детстве, семье и разведчиках
О клееночке и драках
Я — ребенок войны. Нас с мамой отправили в эвакуацию на железнодорожную станцию под Сталинградом. Мама — учительница, но работала на электростанции.
Зимы были морозные. Мама закутывала меня с ног до головы в одеяла и брала с собой. На моей руке была оранжевая клееночка, которую выдали в роддоме, где было написано, что «Светлана Сергеевна Дружинина родилась в Екатерининской больнице Марьиной Рощи» и кто мои родители.
После войны мы вернулись домой, в нашу Марьину Рощу, где я выросла. Я умела за себя постоять. Хотя ни разу в жизни не дралась.
© Кадр: фильм «Девчата»
О танцах и старой травме
В детстве я обожала танцевать. Бегала на танцплощадку и отплясывала. Не раздумывая поступила в хореографическое училище при Большом театре. Была, кстати, недурственной балериной. Но серьезная травма руки поставила крест на моей балетной карьере.
Я поступила во ВГИК и уже с первого курса стала сниматься. А танцевать люблю по сей день.
О войне и соседях
Мы с мужем, оператором Анатолием Мукасеем, сейчас живем на даче под Троицком. Рядом — Мемориально-исторический парк «Редут 1812», где располагался оборонительный редут времен Отечественной войны с Наполеоном. Пять суток в этом месте стояла русская армия.
Свой домик мы построили давно. Он маленький, старенький, но любимый. Наш дачный кооператив когда-то принадлежал газете «Известия», поэтому соседи у нас — знаменитые журналисты-международники.
О разведчиках и счастье
Сейчас, кстати, мы с Толей отчасти тоже занимаемся журналистикой: муж пишет книгу о своих родителях — разведчиках-нелегалах Михаиле Исааковиче и Елизавете Ивановне.
Во многом благодаря им мы с Толей поженились и живем по сей день. Они сохранили наш брак и помогли обрести счастье. Разумеется, относительное.
Родители Анатолия Мукасея
© Фото: Антон Залесский
О Бэмби и необычном знакомстве
Нельзя сказать, что мы с Мукасеем с первого взгляда влюбились друг в друга. Сначала возникло чувство удивления.
Наша встреча произошла на волейбольной площадке. Он был великолепный волейболист, капитан мужской команды ВГИКа. Я — капитан женской команды ВГИКа. Толя очаровательно играл в волейбол. Я называла его Бэмби. Кричала: «Бэмби, не упади!» У него были огромные глаза — красивые, с большими ресницами, такие… распахнутые.
С нашими командами мы ездили по всей нашей стране, всем республикам Союза. Эти поездки нас с Толей и подружили. Когда приехали из зарубежной командировки на короткую побывку родители Толи, они обнаружили, что мы нужны друг другу и даже немного влюблены. Об этом мы даже сами не подозревали.
О полном пакете и стремительном предложении
Родители Мукасея предложили нам пожениться. Они выдали замуж сестру Толи Эллу и решили, что неплохо в одну поездку женить и сына.
Толя пришел ко мне домой с красивым пакетом, в котором были заграничные колготки, помада, пудра, лаки для ногтей, кремы для лица, духи «Шанель № 5».
Когда он поставил передо мной этот пакет, я спросила: «Толя, откуда такие подарки, ты магазин ограбил?» На что он ответил: «Нет, Света, я пришел на тебе жениться».
До этого у Толи денег не было. Он ведь был студентом. Я уже снималась, зарабатывала неплохо и водила Толю в кафе за свои денежки. За три рубля мы покупали три шарика мороженого и по бокалу хорошего шампанского и весь вечер любовались Манежной площадью.
Великие люди — родители Анатолия Михайловича за один месяц хорошо пристроили своих детей Эллочку и Толю. Я училась на третьем курсе актерского факультета, Толя — на втором. Вскоре у нас родился мальчик. Мы поняли, что стали семьей.
© Фото: Антон Залесский
О росте и пространстве
Став женой оператора, я быстро смекнула, что буду сама снимать кино. Окончила еще и режиссерский факультет.
Когда-то я пыталась снимать кино с другими операторами. Один из них был маленького роста. Ниже меня. Я была в ужасе от его съемки! Все было темно, приплюснуто. Попросила поставить дополнительный ящик, чтобы стало выше, и переснять. Появилось пространство. А с Мукасеем мы одинаково видим кадр.
О ревности и красоте
Никогда в жизни Мукасей меня не ревновал. Разумеется, я и повода не подавала, но все же...
Когда Толю спрашивают: «Света была такая красивая в молодости, не ревновали?» — он отвечает: «И я был очень красивый». И это правда.
Красота сама по себе еще никому не принесла счастье. И я не рассчитывала на свою внешность.
О влюбленностях и скоростях
До сих пор не могу понять любовь Мукасея к женским портретам. Он ходит между актрисой и камерой, смотрит на нее как Пигмалион на свою скульптуру, и каждая актриса думает, что Мукасей в нее влюблен. Но я думаю, что все это — чисто творческое увлечение моего мужа.
Людмила Касаткина про оператора Мукасея говорила: «Голливуд плачет!»
У Толи бывают паузы, он — человек неторопливый, а я — как мотор. Мне нужна скорость. Мы — разные полюсы, но всю жизнь вместе.