«Все решили, что я младший сын Пьера Ришара». Знаменитый гитарист — о Москве, музыке, легендарных музыкантах и танцах в Шереметьево

Про цирковое детство и шапито в парке Горького

Детство я провел в Грозном. Все никак не получается доехать до него с концертом. Надеюсь, в этом году все-таки удастся побывать там. А последний раз я был в этом городе году, наверное, в 1988-м.

Мои родители работали в грозненском цирке, открывшемся в 1976 году. Отец — в оркестре, мать — художником по свету. Это была сезонная работа. Они были заняты с сентября по май, а потом начинался долгий летний отпуск. Родители нашли возможность на эти три месяца уезжать в Москву — работать в передвижном цирке, который стоял в парке Горького. Я уезжал вместе с ними. Так и провел в столице четыре лета подряд.

Каждый день в нашем шапито давали три представления, так что родителям приходилось работать в очень плотном режиме. А я в компании других цирковых детей все время проводил в парке. Мы его истоптали вдоль и поперек.

Нам очень повезло. Каждое лето туда приезжал чешский луна-парк. Когда там узнали, что мы — дети сотрудников соседнего цирка, нас стали на все аттракционы пускать бесплатно.

А жили мы в гостинице «Арена» у метро «Спортивная» в двух шагах от Новодевичьего монастыря. Все это очень сильно отпечаталось в моей памяти. В итоге с самого детства я уже знал, что такое Москва и как в ней жить. А воспоминания остались самые светлые и радостные.

Про переезд в Москву

Так вышло, что после Грозного судьба забросила нашу семью в Днепропетровск, или, как потом переименовали, Днепр. Уже оттуда в 2000-м году я сам поехал в столицу. Те воспоминания, что остались у меня с детства, довольно сильно повлияли на мое решение — не было ни малейшего сомнения в правильности такого выбора.

Правда, сначала я попытался уехать не в Москву, а в Германию, в Кельн. Там я пробовал поступить в Высшую школу музыки. Вот только я вообще не владел немецким языком, потому что всю жизнь изучал английский. И это стало большой проблемой. Я понял — в Германии не выживу.

И когда я уже оказался в Москве, Сергей стал посвящать меня в столичную жизнь — рассказал, в какие места стоит ходить и что делать, чтобы постепенно внедриться в московскую джазовую тусовку.

А я, в лучших киношных традициях, приехал в Москву буквально с 20 долларами в кармане. И остался навсегда.

Про первый гонорар и Дмитрия Диброва

За первый мой гонорар несет ответственность Дмитрий Дибров. Это довольно забавная история. Тогда я с легкой руки все того же Сергея Манукяна пришел в одно место на Петровке, 28. Там располагалось знаменитое заведение «М-бар». Думаю, каждый джазовый московский музыкант хотя бы раз, но выступал в этом месте. Это был настоящий центр притяжения для исполнителей всех направлений.

А еще «М-бар» славился тем, что туда все шли в понедельник, чтобы поучаствовать в джеме. Это был настоящий смотр. Если кто-то, как и я, приехал в Москву, как говорят, за правдой — это была отличная возможность показать себя: выходи, играй, импровизируй. И если ты хорош, обязательно приживешься.

Со мной именно так и получилось. После первого же джема меня взяли в группу, которая там работала по понедельникам. Так я получил свою первую постоянную клубную работу.

Через несколько дней в клуб пришел Дибров со своими приятелями. Он очень любит гитарную музыку, и я уже тогда знал об этом. Я сыграл несколько композиций из репертуара гитарного трио, в которое входили знаменитые гитаристы — Джон Маклафлин, Пако де Лусия и Эл ди Меола. Дмитрий, конечно, узнал эту музыку с первых аккордов. Когда наше выступление уже подходило к концу, он выдал нам на группу три купюры по 100 долларов и попросил играть еще.

Через годы, когда я уже пригласил Дмитрия на фестиваль «Мир гитары», чтобы открыть выступление его любимого гитариста Джона Маклафлина, я ему напомнил эту историю. Оказалось, он совершенно забыл об этом. Помню, я сказал ему: «Дим, ты меня тогда спас. Это был мой первый капитал. Я с его помощью смог снять квартиру и остаться в Москве». Он тогда, конечно, очень смеялся.

С тех пор мы с Дмитрием Дибровым в довольно теплых дружеских отношениях.

Про десятки клубов в центре Москвы

Когда я только переехал в столицу, была эпоха московской клубной жизни. Практически все музыканты, будь то выпускники Гнесинки, института культуры или просто вольные художники, играли в клубах. Тогда было модно взять какой-то джазовый стандарт, например, тот же Summertime, и сыграть его в необычной манере.

Было огромное количество разных групп, вокалистов и вокалисток. И послушать их приходили самые разные люди — от случайно зашедших выпить и перекусить до искушенных меломанов. Их объединяло одно: попав на концерт той или иной группы, они становились ее поклонниками и ходили за ней по клубам. Из «М-бара» люди шли в легендарную «Синюю птицу», оттуда — в «Форте». Был еще клуб «Б-2», кафе Стаса Намина «Ритм-Блюз», где было очень много джаза, да и сейчас что-то постоянно происходит. Если открыть старый журнал «Ваш досуг» и посмотреть афишу, там будет еще более десятка клубов, о которых сегодня все просто забыли. Тогда клуб или ресторан с живой музыкой был буквально на каждом углу в центре Москвы.

Про вечную «Мурку»

Конечно, есть вечная тема под названием «А "Мурку" можешь?». Никуда от нее не деться. Это, можно сказать, такая иллюстрация культурного воспитания и музыкальной эрудиции ряда людей.

Нас это практически не касалось. Если кто и приходил с такими просьбами, это пресекалось самими музыкантами. Мы были гордыми, самодостаточными и храбрыми, так что отказывались от любой суммы и «Мурку» не играли.

Про дилемму джаз-клуба и котлетной

Сейчас таких клубов в Москве очень мало. Больше заведений, где работают диджеи. На мой взгляд, рестораторы сейчас находятся в каком-то поиске.

Мой большой друг, ресторатор Игорь Писарский, к примеру, открыл в столице сеть гастро-рюмочных. Но это история не о том, как прийти, напиться и упасть. Там упор делается на качественную еду, интересные сеты. Например, это может быть какая-то диковинная рыба, вроде омуля или полярной щуки, салат, приготовленный по якутским традициям или что-то еще в этом духе. И, конечно же, все это крутится вокруг очень качественных напитков.

Ресторанам — рестораново. Люди все же приходят туда в первую очередь поесть. А проблема всех джаз-клубов была в том, чтобы совместить живую сцену и котлетную. Если человек приходит поесть, музыка ему только мешает, а если он идет послушать какую-то группу, ему достаточно чашечки кофе. Это уже не нравится управляющим ресторана. Так что модель джаз-клуба всегда была убыточной. Раньше для владельцев таких заведений они были скорее отдушиной, чем бизнесом. Но после пандемии времена настали другие, более суровые.

Про «русского ди Меолу» и уникальный почерк

Мне повезло работать с очень многими людьми. Сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, что каждая такая встреча была очень вовремя.

Так, с Элом ди Меолой меня в 2001 году познакомил Леонид Агутин. Тогда уже все знали, что я играю в той же технике, что и он. Меня называли русским ди Меолой. Сейчас я понимаю, что в то время получил не самый лучший ярлык, ведь сработало убеждение, что копия всегда хуже оригинала. И вроде бы носить такое прозвище было круто, но неизбежно возникал вопрос: а кто же я сам?

Эта история заставила меня всерьез заняться поисками самого себя. И сейчас, когда я уже давно нашел свое лицо, свой музыкальный стиль, взял множество премий, с иронией заметил: все, кто когда-то критиковал меня, как играли кавера, так и играют. Они так и не нашли себя в этой музыке.

Великий гитарист Ларри Корьелл, который был учителем Эла ди Меолы, а потом взял под крыло уже и меня, после того, как впервые услышал, как я играю, сказал: «Да, я вижу влияние на тебя ряда гитаристов, но знаю метод, который поможет тебе найти свое лицо». Он был прав. Мы много гастролировали с ним, а в итоге я принимал участие в доработке его последней оперы по мотивам «Анны Карениной».

Я уже давно играю в собственном стиле. Меня уже не назвать русским кем-то, чьей-то копией. У меня есть собственный уникальный почерк.

Про Стива Вая и желание играть жестче

Большую роль во всем этом сыграл еще один очень известный гитарист — Стив Вай. Многим он знаком по фильму «Перекресток».

Благодаря счастливому стечению обстоятельств, будучи на гастролях в России, он выбрал мою группу, чтобы аккомпанировать ему. Мы тогда буквально за два месяца подняли целый пласт его музыки, разучили 18 лучших, самых хитовых его композиций. При этом партия второй гитары полностью дублировала Стива Вая. Так я узнал очень много секретов, максимально погрузился в его музыку, пропустил ее через себя.

После концерта Стив был очень доволен. Он говорил, что мы были лучшим аккомпанирующим составом. И эта история, его манера игры несколько повернула меня от мягкого фьюжн-звучания к более агрессивному. Я стал на электрогитаре играть пожестче.

Вот три фигуры, которые оказали на меня самое большое влияние, — Ларри Корьелл, один из пионеров стиля фьюжн, Эл ди Меола, один из самых выдающихся его последователей, и Стив Вай.

Про «сына Ришара», виноградники и желтую прессу

Мне удалось поработать и со знаменитым французским актером Пьером Ришаром. Это была довольно забавная история.

Он ехал на гастроли в Москву и очень хотел показать своих сыновей — джазовых музыкантов. Один из них саксофонист, другой — контрабасист. Нужно было найти джазовый бенд, который бы с ними выступил. Так вышло, что я оказался в составе этой группы. Мы очень удачно отыграли концерт, познакомились и отлично пообщались с самим Пьером. Все было великолепно.

А потом наши с ним фотографии уплыли куда-то в сеть, и кто-то решил, что один из сыновей Ришара — это я. Дальше был целый каскад публикаций в желтой прессе, где появлялось наше фото с подписью «Пьер Ришар и его сын Кристоф»

Это было очень весело. Кто-то из моих друзей даже предлагал — раз уж так получилось, и меня записали в родственники известного француза — потребовать долю в его виноградниках. Кстати, с Ришаром мы до сих пор общаемся, хоть и очень редко — исправно поздравляем друг друга с днем рождения.

Про Ларри Корьелла, буддизм и танцы в Шереметьево

К сожалению, многие музыканты — жертвы собственного малодушия, которое выражается в мелочной зависти, агрессии, хамстве. Музыкальный мир очень жесток. Там очень много ненависти.

Но Ларри Корьелл — это совсем другой случай. Я даже передать не могу своего удивления, когда познакомился с ним и понял, что это человек совсем не про то.

Много лет он беспробудно пьянствовал, но благодаря буддизму сошел с этого пути. Они вместе с Джеком Брюсом и Эриком Клэптоном в одной клинике лежали, когда соскакивали с этой привычки, а после все ушли в буддизм. По словам Ларри, это стало его спасением.

Однажды мы были в очень сложном туре. Летели ночным самолетом из Сибири в Москву. Приземлились в пять утра, пошли забирать багаж… И вот мы идем по Шереметьево, и вдруг из кафе зазвучал рок-н-ролл. В этот момент 73-летний Ларри Корьелл бросил свои вещи и начал танцевать. Я поразился: «Ларри, я моложе тебя в три раза, но у меня уже нет сил! А ты танцуешь!» А он ответил: «Я просто наслаждаюсь каждым днем, будто в последний раз!»

Про гитаристов в России и самый гитарный город

Если говорить о гитаристах в России, называя имена, можно обидеть очень многих людей, хоть все и будут знать, что я говорю правду. А если имен не называть, то скажу одно: традиции, преемственности гитарной школы в России как не было, так и нет.

Зато есть стереотипы, например, Кузьмин — лучший гитарист страны. Но он композитор, автор и исполнитель эстрадных песен. Он вообще не про гитарную музыку. Также у нас еще есть несколько музыкантов, работающих именно в инструментале. Но это тоже эстрадная ниша, продюсерские проекты.

Но при этом у нас уже 27 лет существует фестиваль «Мир гитары» в Калуге. Он появился в 1998 году благодаря стараниям местного энтузиаста, преподавателя гитары Олега Акимова. Фестиваль длится пять дней подряд. За эти годы на его сцене побывали самые выдающиеся гитаристы из 45 стран. Большая часть из них — номинанты или лауреаты Грэмми. Был здесь и Пако де Лусия, и Джон Маклафлин, и Эл ди Меола, и Стив Вай. На этой сцене выступали Томми Эммануэль, Висенте Амиго, Джесс Кук и Ларри Корьелл.

Если говорить о классической гитаре, мы можем гордиться нашим гитаристом Вадимом Чебановым. Это мировой уровень, таких на планете очень мало.

В этом году мы ждем на фестивале серьезных артистов из-за рубежа. К нам снова приедет Марко Мендоза. Это известный вокалист, бас-гитарист, бывший участник групп Whitesnake и Thin Lizzy. Также мы ждем Хуана Кармону — известного фламенко-гитариста, сейчас живущего в Бельгии. Он будет играть с симфоническим оркестром в завершающий день.

Про Калугу, Владимир и попадание в десятку лучших

В январе этого года у меня было два больших концерта в рамках Международной выставки-форума «Россия», который проходит на ВДНХ.

От Калужской области я представлял наш фестиваль «Мир гитары». Это был успешный концерт, в котором участвовали мои друзья и коллеги, в том числе знаменитый пианист Даниил Крамер и легендарный джазовый гитарист Алексей Кузнецов. Он поразил публику тем, что в свои 82 года по-прежнему на высоте. Тот день, насколько я помню, был рекордным по посещаемости.

К тому же я официальный амбассадор Владимирской области. Уже два года по предложению губернатора Алексея Авдеева я являюсь его советником по культуре. За это время, например, мы возродили джазовый фестиваль в Суздале. Также во Владимире одним днем в мае мы делаем своего рода франшизу «Мира гитары» — привозим самых интересных артистов.

Там же я познакомился с очень интересным струнным оркестром под руководством дирижера Александра Сонина. Их всего 13 человек, но они очень тонко чувствуют музыку. Мы объездили с ними множество городов и записали два сингла. Благодаря записанным в студии с участием солистов моим авторским композициям, в 2023 году мы получили несколько престижных зарубежных премий, в том числе две серебряные медали Global Music Awards.

В рамках выставки «Россия» мы были включены в каталог главных достижений нашей страны, вошли в десятку.

Спасибо огромное Александру Авдееву за поддержку наших проектов. Он сам — меломан, который в юности слушал много метал-музыки. Например, Metallica — одна из его любимых групп. Авдеев знает толк в музыке. Нам в этом плане очень повезло.

Про публику, 90-е и победу хорошего вкуса

Люди все больше обращаются к хорошей, качественной музыке. Но тут дело не в том, что публика как-то поменялась. У нас огромная страна. В ней живет множество людей, которые любят хорошую музыку, кино, искусство вообще.

Это был плевок в сторону нормальных думающих людей. Всегда проще напечь дешевых пирожков или поставить «Макдоналдс», чем объяснять, что есть утонченная кухня, изысканные блюда. На это нужно гораздо больше терпения, времени. А людям нужно было как можно быстрее впарить этот музыкальный фастфуд. Из-за этого сложилось впечатление, что у нас музыка посерьезнее не в почете.

У нас и по сей день в упор не замечают серьезных музыкантов, оголтело восхваляя... Катю Лель. О восторгах по поводу роста популярности эстрадной певицы на стриминговых сервисах читаю в прессе с печальной иронией. Что это? Пощечина? Западу? Пощечина посредством 8-битной попсовой считалочки сомнительного содержания и уровня коррекционного детсада? Гордость России? Ну, пусть пишут. Бумага не краснеет…

Но время все расставляет на свои места. Ну не может этот мир держаться на таких продюсерах. Будем надеяться, хороший вкус победит.