«Москва стала крутая»

Российский писатель, кинодраматург, продюсер и режиссёр Эдуард Тополь утверждает, что Москва изменилась до неузнаваемости не после перестройки, а в последние годы. И по мнению нашего героя, все перемены, коснувшиеся города, отнюдь не во благо москвичей.

Моя Москва – это Москва шестидесятых. Не знаю почему, но меня всегда восхищала станция метро Маяковская. Она настолько мне нравилась, что я любой свой маршрут старался построить так, чтобы проехать через эту станцию. В то время архитектурное решение этой станции было очень оригинальным. Сейчас бы об этом сказали одним ёмким словом – круто. Сейчас Маяковская уже не та, её отреставрировали, но мне всё-таки она больше напоминает новодел, а не ту станцию, которая всех восхищала.

А так как я учился во ВГИКе, и жил во вгиковском общежитии, то район станции Яуза, городок Моссовета стал для меня родным местом. Для вгиковцев старого разлива и прежней крепости это святое место. Рядом с общежитием стоял железный Феликс, а неподалеку — пивная. Я хоть и не пил пива, но для нас всех это был знак – здесь студентам можно всё. Теперь всего этого там нет. И даже общежитие ВГИКа теперь в другом месте. А в шестидесятых в городок Моссовета общественный транспорт не ходил. С Сельскохозяйственного проезда от ВГИКа до Яузы мы ходили пешком. Впрочем, даже если бы были автобусы, всё равно ходили в общагу пешком – денег на проезд было бы жалко. Сейчас, кажется, что это было так далеко, а тогда мы за двадцать минут успевали добежать.

Однажды на 8 марта я заложил свое пальто в ломбард, чтобы девушке сделать подарок. И, как назло, ударили сильнейшие морозы. Так я в двадцатиградусный мороз в одной рубашке бегал на занятия. Зато горд был неимоверно – купил дорогущий подарок девушке. Не знаю, как сейчас живется студентам, но у нас никогда лишних денег не было. Мой однокурсник Миша Богин получил приз на Московском международном кинофестивале за фильм «Двое». И вот он – лауреат международного фестиваля, после награждения от кинотеатра «Россия» до нашего общежития шел пешком – не было денег, не было денег даже на проезд в метро. А вообще мы очень любили ходить по Москве, мы её знали, причём знали даже лучше коренных москвичей – ведь мы её обходили пешком и знали её ногами, а не из окон автобусов и автомобилей.

В 1978 году я эмигрировал в США. Но я настолько хорошо знал Москву, что даже выиграл бутылку водки у московского таксиста. В начале девяностых я впервые приехал в Россию, уже не в Советский Союз, а в Россию. И от гостиницы «Космос» поехал на такси в Дом кино. Таксист почему-то повез меня через улицу Горького, когда мы доехали до Маяковки (а я этот район любил и знал очень хорошо!), я ему говорю, что здесь можно повернуть налево. Таксист стал со мной спорить и утверждать, что он лучше знает, где и чего можно. В общем, мы поспорили на бутылку, подъезжаем к повороту, а там висит знак - поворот налево разрешен, но только в определенное время. Таксист был очень удивлен. Бутылку, конечно, мне не дал – купить тогда её было нелегко. Но сам факт! Так что для меня Москва после перестройки и 1991 года новой не стала. Те же улицы, те же повороты.

Другой она стала лишь потому, что на улицах появились люди с плакатами «Долой КГБ», «Долой большевиков». Но Москва все равно оставалась той, которую я любил. Сейчас это абсолютно другой город. Дышать нечем, воздух отравлен. А на дорогах Mersedes, BMW, Volvo и Bentley кажется гораздо больше, чем даже на дорогах Берлина. Там такого количества дорогих машин на дорогах нет. Одним словом, Москва стала крутая.

И пешком здесь вряд ли кто ходит, даже студенты.