Повелитель пикселей

Чтобы прочесть лекцию в институте «Стрелка», в Москву впервые приехал пионер цифрового искусства — французский медиахудожник Мигель Шевалье. Уже более 30 лет он создает произведения искусства, используя программирование, компьютеры, проекторы и сенсоры. МОСЛЕНТЕ он рассказал, зачем в Версале выставляют «Вагину королевы», как опыт употребления галлюциногенных кактусов помогает мексиканцам воспринимать цифровое искусство и зачем покупать заброшенные каменоломни на юге Франции.

**— Вы впервые в Москве. У вас нет ощущения, что вы приехали в культурную провинцию, в захолустье? Если говорить о современном искусстве, то в Москве шанс получить широкий отзыв в прессе и социальных сетях есть только у скандальных акций. После прибитой к брусчатке Красной площади мошонки Павленского наиболее оживленное обсуждение вызвал арест на той же Красной площади Толоконниковой из Pussy Riot, которая в робе заключенной шила российский флаг. **

Это не индикатор. Во Франции тоже больше всего обсуждений в прессе достается скандальным историям, именно их больше всего любят журналисты. На прошлой неделе Аниш Капур выставил в Версале огромную скульптуру «Вагина королевы», теперь все только о ней и пишут. До этого подобный всеобщий отклик вызвала история с установкой под Новый год на Вандомской площади надувной зеленой скульптуры «Дерево» Пола Маккарти. Большинству парижан она напомнила не елку, а игрушку из секс-шопа. Шумиха в прессе вокруг таких акций не отражает уровень культуры в стране, не стоит обращать на это внимания.

**— О чем будет ваша лекция в институте «Стрелка» 16 июня? **

В первую очередь я буду говорить о цифровом искусстве, его связи и диалоге с архитектурой. Буду показывать свои работы и на их примере объяснять, как на уровне взаимодействия интерьера или фасада и интерактивной проекции рождаются новые образы, коллективные и индивидуальные переживания у зрителей.

**— В 1970-80-х вы получили классическое художественное образование. Сейчас вы в состоянии сделать карандашный набросок лошади или написать портрет маслом? **

Конечно. Но не так убедительно, как мастера соцреализма, работ которых я уже насмотрелся в Москве. В последние годы я крайне редко занимаюсь рисунком и живописью, потому что ставлю перед собой другие задачи и пользуюсь другими инструментами. Для меня художник — это не тот, кто красиво изобразил военного на лошади, а тот, кто предлагает зрителю переживание нового опыта, новое видение себя и мира. Поэтому главное, что я делаю как художник, — это компьютерные программы.

— Как вы считаете, нужно ли молодым художникам, планирующим работать в области цифрового искусства, изучать рисунок, живопись?

Да, на базовом уровне. Это основа, без нее никуда не денешься. Надо же представлять, как взаимодействуют объем и свет, это понадобится каждому, кто работает и с 3D-программами, и с 3D-принтерами.

Но основное, что сейчас нужно художнику, — это знание английского языка и умение работать с программами, графическими редакторами. Все дизайнеры, архитекторы в наши дни пользуются ими. Та же Заха Хадид, хоть и не говорит об этом, — достаточно посмотреть на ее работы, чтобы понять: без графического редактора Grasshopper 3D здесь не обошлось.

**— Можно ли называть художником человека, всего лишь запускающего компьютерную программу? Например, виджеи на вечеринках: все, что от них требуется — это включить проектор и запустить программу. Они что — художники? Всю ночь под музыку на экране расплываются пятна или разлетаются разноцветные лучи — и да, это шоу, но ведь изображения создает программа по заложенному в нее алгоритму. Где тут искусство? **

Когда человек просто нажимает кнопку и запускает программу, к тому же не им созданную, к тому же, как правило, закольцованную, повторяющую образы, я лично искусства в этом не вижу. Если говорить о моей работе, то она выстраивается на других принципах. Я использую программы, которые сам создаю, на каждую из них уходит не менее года. Делаю я это не один, есть люди, которые гораздо лучше меня умеют писать коды. В моей команде пять человек, включая меня самого. В качестве движков мы используем PureData и Unity. Фамилии всех работавших над программой я всегда указываю в описании проекта, так же как в титрах к кинофильму вы видите фамилии ассистентов режиссера и гримеров.

Все мои программы работают по принципу порождающего искусства (generative art). Это значит, что визуальные образы не повторяются, а развиваются, все время обновляясь. И если зритель приходит на мою инсталляцию два или три вечера подряд, он каждый раз видит новые картины, новые образы. Если это мои кристаллические цветы, то, вырастая, отцветая и сбросив плод, они дают начало новой форме. Следующий кристаллический цветок не похож на первый. К тому же технологии позволяют распечатать его на 3D-принтере. В этом и заключается для меня новаторство и сила цифрового искусства — причина, по которой я занялся им в конце 1970-х.

Очевидно, что классическое искусство, живопись себя исчерпали как выразительные средства, там уже не будет революционных решений, которые смогут адекватно продолжать и отображать все более новаторскую реальность, в которой мы живем. Авангардисты бились над этой задачей и зашли в тупик. Лишь единицам в наши дни удается вдохнуть в живопись новую выразительность, как это делает Катарина Гроссе (Katharina Grosse), распыляя аэрозольные краски пульверизаторами.

— Вы начали заниматься цифровым искусством в конце 1970-х, а популярности и признания добились только сейчас, 30 лет спустя. Не приходилось поначалу подрабатывать программистом?

Нет, осваивал компьютеры и занимался программированием я всегда только ради искусства. 30 лет назад, когда я говорил, что стану медиахудожником, буду создавать искусство при помощи компьютеров, педагоги и одногруппники смотрели на меня как на сумасшедшего. Не было адекватных программ обучения в художественных вузах, сами компьютеры были редкостью, они стояли только на телевидении и в научно-исследовательских институтах. В одном из них я договорился и работал ночами, уходил в шесть утра. Свой первый компьютер я смог купить только в 1980-х, но и тогда казалось, что техника и программное обеспечение будут развиваться мучительно долго.

Первый прорыв произошел, когда видеоигры стали популярны у детей и подростков, и производители начали разрабатывать и выпускать все более доступные видеокарты, программное обеспечение, которыми я сразу воспользовался.

Второй прорыв случился в 2004-м, когда появились смартфоны. Интернет в кармане стал реальностью, и началась новая эра, в которой мы живем сегодня. Как художник я ощущаю это очень остро: создаю работу, выкладываю видео в YouTube, и она становится доступна людям по всему миру. Мне приходится отказываться от приглашений участвовать в выставках, потому что я не успеваю бывать всюду, куда меня зовут. Реклама и охват аудитории через соцсети фантастические: в Мехико в 2013 году за три вечера мою работу «Происхождение мира» увидели три миллиона человек.

— Кто ваши зрители, для кого вы создаете свои работы? Судя по видео презентации проекта «Цифровой ковер» в Марокко и ОАЭ, самым непосредственным образом реагируют дети, они сразу включаются в игру с проекцией.

Что меня по-настоящему вдохновляет и впечатляет, так это то, что мое искусство доступно и понятно любому зрителю в любой части света, независимо от того, что он знает об искусстве. И здесь у цифрового искусства тоже огромное преимущество перед искусством классическим. Если говорить о проекте «Цифровой ковер», там я ставил перед собой специфическую задачу: предложить культуре, в который ковер является традиционным носителем изображения, новый взгляд на узор, орнамент. Я оживил традиционно статичное изображение, сделал его интерактивным — и, разумеется, дети сразу стали с этим играть. Но и взрослые получили свой опыт, были вовлечены.

А в Мексике, например, взрослая аудитория очень глубоко воспринимает мои видеообразы, потому что у значительной части населения есть опыт употребления галлюциногенных кактусов и псилоцибиновых грибов. Оказываясь внутри проекций, взаимодействуя с ними, они заново переживают опыт своих психоделических путешествий. А тем, у кого такого опыта нет, мои работы могут дать его без употребления наркотических веществ.

Другой пример: в Японии зрители воспринимали «Круговое путешествие» из серии «Цифровой город» как продолжение реальности. Там ты живешь с ощущением, что постоянно находишься внутри огромного мегаполиса, — во время поездки из Токио в Киото, например, за окном мелькают только дома. А зрители из других частей света, где такая реальность еще не стала опытом, переживают его впервые, оказываясь внутри моей работы, и это для них — фантастический образ будущего.

— Да, вот интересный факт: чтобы донести свои работы до зрителя, вы не используете ни шлемы виртуальной реальности, ни 3D-кинотеатры, а проецируете свои работы в замках и храмах, галереях и каменоломнях, на площадях и фасадах. Почему?

Сочетание пространства, архитектурных форм и моих работ создает дополнительные объемы восприятия, рождает новые образы. Это и есть искусство.

**— У вас есть любимая площадка, где вы хотели бы выставлять свои новые работы? **

В 2012 году проекция «Происхождения мира» была показана в выработанной каменоломне Люмьер в Провансе. Это было незабываемо: смотрелось одновременно и очень современно, и как возвращение к истокам, к пещерной живописи. Так что я теперь планирую купить заброшенную каменоломню на юге Франции и оборудовать там пространство для презентации своих работ.

— Как вы представляете себе искусство будущего?

Приведу пару примеров. Первый: в этом году я создал программу «жидкий пиксель» для демонстрации на поверхности 12 на 5 метров в новом пространстве Heart, которое открывается в следующий вторник, 23 июня, на Ибице. Его совместно создают Ферран Адрия, один из лучших шеф-поваров мира, специализирующийся на молекулярной кухне, и Ги Лалиберте, основатель «Цирка дю Солей». Это будет нечто вроде футуристического дворца, где можно прикоснуться с искусству в самых разных его проявлениях: вкусовых, визуальных, аудиальных.

Второй пример: я уже два с половиной года работаю над созданием выставки «Живопись машин», она пройдет в 2017/2018 годах в Парижском музее искусств и ремесел (Musee des Arts et Metiers). Я пишу сейчас программы, буду выставлять их в виде интерактивных проекций и объектов, распечатанных на 3D-принтерах. Мои друзья, художники из разных стран, представят другие виды искусства, создаваемые машинами. Например Патрик Трессе (Patrick Tresset) создал робота, рисующего портреты с натуры при помощи шариковой ручки, а Леонел Мура (Leonel Moura) сконструировал устройство, которое самостоятельно перемещается по холсту и пишет абстрактные полотна маслом. В основу движения он заложил алгоритм перемещения насекомых.

— Вы считаете, что мы доживем до времени, когда произведения искусства будут создавать машины?

Да, вполне. Но даже в далеком будущем вряд ли этот процесс обойдется без человека, дающего первый импульс машине. Понимаете, кухонный комбайн запросто может смешать ингредиенты и сделать отличный майонез. Для этого надо лишь чтобы кто-то создал этот комбайн и загрузил в него необходимые ингредиенты.

Лекция Мигеля Шевалье «Сила пикселей» в институте «Стрелка» состоится 16 июня в 20.00. Вход бесплатный. Зарегистрироваться можно здесь.