«Под хрустальными люстрами новая власть зачавкала щами». Легендарной гостинице «Метрополь» — 125 лет

Шумел, гудел пожар московский

На месте, где располагается «Метрополь», до конца XIX века стояла большая гостиница «Славянская». В народе ее прозвали «Челышевской» по имени владельца, купца первой гильдии. Прославилась она не своими номерами и меблированными комнатами, а банями во дворе, тоже «Челышевскими».

Со временем здание изрядно обветшало, и миллионер Савва Мамонтов задумал его перестроить, превратить в грандиозный отель с концертным залом. Был объявлен архитектурный конкурс, в котором лучшим был признана работа, выполненная известным зодчим Львом Кекушевым и его помощниками.

Тем не менее Мамонтову пришелся по вкусу план другого архитектора — Вильяма Валькота. Но общий план комплекса и фасады, обращенные к Китайгородской стене, строители создавали по чертежам Кекушева.

На том участие Мамонтова в проекте оборвалось. Он попал под суд и, хотя был оправдан, от дел «Метрополя» отошел. Новые владельцы внесли изменения в проект: в частности, вместо концертного зала решили создать большой ресторан и увеличить количество номеров.

К декабрю 1901 года здание «Метрополя» было в основном готово. И тут разразился пожар, который не могли потушить более полутора суток. В «Московских ведомостях» выступил протоиерей Бухарев, узревший в бедствии Божье наказание за то, что на картинах и барельефах «Метрополя» были изображены обнаженные женщины. Впрочем, многие подозревали умышленный поджог. Между прочим, год назад, в ноябре 1900-го, на Петровке сгорел универмаг «Мюр и Мерилиз»…

Следы таланта художников и зодчих

Последствия пожара устраняли долго. Наконец отель открыли — в 1905 году. Снимали строительные леса под жадными взорами москвичей, пришедших поглазеть на «Вавилонскую башню XX века». Поэт Михаил Кузмин, снимавший в отеле номер, восторгался: «Не совсем оконченная, снаружи с фресками Врубеля, она внутри поражает вкусом, где каждая дверная ручка — художественна, нет ничего наляпанного, масса света, легкость и простота всей мебели, дающая интимность и вместе с тем какой-то помпейский вид. Ничего похожего на гостиницу, и когда мечтал бы об обстановке, то ничего бы лучшего, чем был мой номер (там все обставлены различно), не пожелал бы…»

Украшением отеля стало не только панно «Принцесса грез» Михаила Врубеля, но и стеклянный купол инженера Владимира Шухова, скульптуры Николая Андреева, витражи, элементы внутреннего декора, выполненные по эскизам Виктора Васнецова и Константина Коровина. В здании были и остались иные следы яркого таланта русских архитекторов и зодчих.

Следует добавить, что «Метрополь» был обустроен в высшей степени современно, разумеется, по тем временам — с электрическим освещением, отоплением, лифтами, телефонами, почтой и телеграфом. В общем, райское прибежище для путешественников, влюбленных и тех, кто хотел на время скрыться от посторонних глаз. Однако — дорогое. И прежде, и теперь пребывание в «Метрополе» обходится в кругленькую сумму.

Впрочем, попадали туда и по исключительным случаям, ввиду чрезвычайных обстоятельств, по служебной надобности, не заплатив ни копейки. В общем, разные были гости.

Как во Флоренции во время чумы

В разное время тут снимали жилье Александр Вертинский, Осип Мандельштам, Сергей Прокофьев, Айседора Дункан. Кстати, по слухам, здесь ей сделал предложение руки и сердца Сергей Есенин.

Снимали помещение в «Метрополе» издательство «Скорпион» и редакция журнала «Весы». С 1906 года работал кинотеатр «Модерн», после революции ставший «2-м Госкино-театром», а позже — «Метрополем». Его закрыли в середине 80-х.

Отдавали должное ресторанным яствам «Метрополя» Федор Шаляпин, Валерий Брюсов, Вера Комиссаржевская, Сергей Рахманинов, Андрей Белый, Константин Бальмонт, Игорь Северянин, Александр Куприн и другие представители богемы.

А как же иначе? Если банкет, празднество, чествование, то непременно — в «Метрополь»! Туда дорожку проторили многие дамы и господа, и всегда оставались довольны приемом: обхождение наилучшее, обстановка преуютная. Кухня — пальчики оближешь: громадные стерляди, диковинные фазаны, икра всех сортов, море шампанского.

Чего ж еще желать? Скорей на лихаче или на автомобиле туда, где горят огни, призывно распахнуты двери и склонился в почтительном поклоне швейцар…

Все это великолепие было и сплыло мглистой, дождливой осенью семнадцатого года. В отеле засели последние защитники Временного правительства — юнкера — и отбивались от красногвардейцев. Но те выкатили пушки, несколько раз грохнули для острастки, и дело было решено.

В романе «Хождение по мукам» Алексей Толстой писал: «Гостиница “Метрополь” была исковырена артиллерийскими снарядами, и тут, на площади, вертелась пыль…

Большой зал ресторана в “Метрополе”, поврежденный октябрьской бомбардировкой, уже не работал, но в кабинетах еще подавали еду и вино, так как часть гостиницы была занята иностранцами, большею частью немцами и теми из отчаянных дельцов, кто сумел добыть себе иностранный — литовский, польский, персидский — паспорт. В кабинетах кутили, как во Флоренции во время чумы…»

Столовка под хрустальными люстрами

Несколько месяцев резиденция нового, советского правительства оставалась в Петрограде. Но когда в начале 1918 года немцы ринулись на Петроград, пламенные большевики во главе с Лениным поспешили переселиться в Москву. Туда и перенесли столицу.

Пока для товарищей обустраивали кремлевские покои, они разместились в гостиницах. Выбрали, понятно, лучшие — «Метрополь» и «Националь» (в нем устроились Ленин с Крупской, а также Коллонтай с Дыбенко). Постояльцев, само собой, погнали прочь.

Для совещаний, конференций и прочих собраний большевики собирались в «Метрополе». Там были устроены большевистские приемные — Свердлова и Чичерина, различные учреждения. Зашлепали по дорогим коврам грязные солдатские башмаки и крестьянские лапти. Пропахли махрой и потом меблированные комнаты, покрылись пылью стены, кресла, диваны. Много чего своровали, поломали…

Константин Паустовский, будущий писатель, а тогда корреспондент газеты «Власть народа», вспоминал, что ЦИК заседал в бывшем зале ресторана, «где посередине серел высохший цементный фонтан. Налево от фонтана и в центре (если смотреть с трибуны) сидели большевики и левые эсеры, а направо — немногочисленные, но шумные меньшевики, эсеры и интернационалисты».

От ресторанных яств не осталось и запаха. В «Метрополе» открыли столовку, где под хрустальными люстрами представители новой власти зачавкали щами, вареной чечевицей, котлетами из картофельной шелухи.

Профессор Преображенский из «Собачьего сердца» горестно восклицал: «Боже! Пропал Калабуховский дом!» Увы, не только он — многие московские здания потеряли лоск, пришли в запустение. «Метрополь», в том числе.

Беспрерывный поток гостей

К счастью, к концу 20-х годов отель возродился. Учреждения из него убрали, видных большевиков расселили по квартирам. В вымытый и вычищенный «Метрополь» вернулись постояльцы, и изящный дом задвигался, захлопал дверьми, заскрежетал ключами. И — заговорил на разных языках.

В «Метрополь» не раз «приглашал» своих героев Михаил Булгаков. Берлиоз советовал там поселиться Воланду: «…у меня вам будет неудобно... А в "Метрополе" чудесные номера, это первоклассная гостиница».

В «Записках покойника» Булгаков описал вездесущих молодых людей, обитающих в московских редакциях, театрах и на вернисажах: «В “Метрополе” они сидят за столиком у самого фонтана, и разноцветные лампочки освещают их штаны с раструбами».

Снова открылся ресторан, где, конечно, не было прежнего обилия и разнообразия, но меню было вполне достойным, и даже избалованные иностранцы не жаловались на угощение.

Шли годы. В двери «Метрополя» беспрерывно втекал поток гостей – безвестных и известных, словно сошедших с фотографий и кадров фильмов. Здесь останавливались Бернард Шоу, Марлен Дитрих, Жан Маре, Поль Мориа, Марчелло Мастроянни, Пьер Карден. Шелестела нарядами Катрин Денев, выглядывал из окон Майкл Джексон, и толпа поклонников восторгалась на всю Театральную площадь.

История «Метрополя» — это вереница событий, галерея портретов. Все прошло, всех смыло беспощадное время. А причудливое здание, созданное руками блестящих мастеров, одна из жемчужин Москвы, стоит крепко. И годы ему нипочем.