Развлечение и созидание

Более сотни российских и зарубежных артистов выступят с 24 по 27 августа на фестивале новой культуры, музыки и технологий Synthposium 2017, который пройдет главным образом на Винзаводе. Первый Synthposium прошел в здании Центрального Телеграфа в августе 2014-го, и за прошедшие четыре года вырос из тусовки на 200 коллекционеров синтезаторов в четырехдневный международный фестиваль с тремя площадками, экспо, лекторием и аудиторией в 100 тысяч человек.

Продюсер фестиваля Наири Симонян рассказал МОСЛЕНТЕ, как собрать коллекцию из 40 драм-машин, почему в музыкальной индустрии так важен диалог поколений и как раскрутить международный музыкальный фестиваль до аудитории в 100 тысяч человек, выступать перед которыми со всего мира с удовольствием поедут звезды электронной музыки первой величины.

Городской фестиваль с нуля

Понятно, чем это обусловлено, но мы перед фактом — события, которые раньше воспринимались исключительно в развлекательном entertainment-формате, стали получать новые трактовки. И это правильно, что как минимум допускается эта функция, это измерение — существование фестиваля в жизни города и социума. Я много лет занимаюсь организацией фестивалей, рейвов и отлично помню время, когда на официальном уровне вообще не признавалось, что такие явления играют хоть какую-то роль в жизни города.

Команда, которая стоит за мероприятием — это агентство, рожденное совершенно не агентскими людьми, у которых в головах и были и, будем считать, остаются весьма светлые мысли. Все мы так или иначе причастны к развитию музыкальной индустрии в России, и всем нам хотелось нащупать в ней точки, где мы можем приложить усилия и они дадут результаты. Можно назвать это миссией, устремлением, как угодно.

Мы с агентством не делали фестиваль на ровном месте: к моменту проведения второго Synthposium, когда мы подключились к проекту, у меня и моих друзей был уже 15-летний опыт проведения самых разных музыкальных мероприятий. После чего мы держали паузу на протяжении лет, наверное, трех, когда традиционные форматы исключительно развлекательного плана делать уже не хотелось. Мы тогда тормознули, перестали этим заниматься.

Наверное, искали или пытались понять, какая может появиться новая форма мероприятия в Москве. Такая, чтобы она нас и профессионально заводила с точки зрения модели и содержания, и экономически предлагала бы варианты, которые будут актуальны и сегодня и завтра и лет через пять.

Не агентские люди

Когда появилась задумка включиться в Synthposium, мы не говорили друг другу: «Вот оно, то самое, что мы искали». Просто интуитивно почувствовали — что-то в этом есть, что может эволюционировать, если сильно не давить, а просто делать и развивать мероприятие. И мы взялись за это, и из года в год стали делать фестиваль больше, насыщеннее и интереснее.

Вот подумайте, как люди в наши дни воспринимают музыкальную индустрию? Какой образ у них возникнет, если спросить, кто такие современные музыканты? Это либо чувак, который носится с гитарой по сцене, либо диджей, который крутит пластинки, либо электронный артист, который вертит ручки своих сэмплеров. И если заглянуть дальше, за кулисы, станет ясно, что все они пользуются оборудованием, базой успеха являются новые технологии, интерфейсы, которые позволяют все большему количеству людей открывать для себя мир музыки.

Дал бы я вам лет 10 назад сэмплер, на котором все реперы делали свои хиты, вы бы не смогли его освоить. Он очень сложный по интерфейсу, для массового пользователя непонятный, только какие-то одержимые ребята были готовы изучать его и с ним работать. Соответственно, объемы музыки, которые на такой технике писались, были сильно ограниченными.

И посмотрите на сегодняшние интуитивные интерфейсы электронных музыкальных инструментов нового поколения — в сеть включил и сразу играешь, все доступно и понятно. И поэтому уже не десятки музыкантов такие инструменты покупают, а сотни тысяч. Вот почему мир технологий, «железа», был нам интересен.

И при этом надо понимать, что мы — не добрячки-альтруисты, которые живут слепыми мечтами. Да, мы хотим что-то поменять в индустрии там, где это возможно. Не выдумать какую-то невоплотимую идею и сидеть, охреневать от собственной гениальности, а планомерно прилагать усилия и достигать результатов.

Почувствовали, что мероприятие по своей сути и содержанию может как-то повлиять на жизнь людей: от инженеров-изобретателей до музыкантов и аудитории. Когда стало понятно, что пазл собирается и в проекте есть все, что соответствует нашим ценностям, мы взялись за проект.

К тому же мы правда любим это «железо», для нас важны связанные с ним эстетика и стиль. Например, я — барабанщик, и коллекционирую драм-машины, на данный момент у меня их больше 40. Тут как с собирательством пластинок: однажды этим увлекшись, становишься зависимым, у тебя появляется определенная методология, начинаешь собирать «по направлениям».

Любимое «железо»

Самый древний предмет в моей коллекции — похожий на гитарный комбик AceTone 1967 года с темпами «вальс», «марш», «сальса», который появился еще до первых культовых драм-машин фирмы Roland. На пике увлечения всеми этими делами я много гастролировал, и у меня было две альтернативы традиционным сувенирам из поездок: пластинка и драм-машина. И о каждой из них я могу рассказать, что это за модель и откуда она: с заправки на трассе Майами-Орландо, из Барселоны или Саратова.

И истории за этим всегда будут незабываемые, и вложение достойное. Никогда не забуду, как в Саратове, в туре, ездил ночью за советскими синтезаторами с Avito по 1500 рублей. Никто меня не понимал: все наши только из бара возвращаются, а я из пригородов с двумя синтами возвращаюсь — тяжелые!

Романтизация наследия

Повсеместная романтизация наследия приобрела у нас в стране уже странные очертания — слишком все наигранно. У меня в этом плане своя позиция. Я давно уже большой поклонник темы диалога поколений и считаю, что если бы его не было, в мире не существовало бы очень многих явлений, в том числе и международных.

Конечно, мы понимали, что если бы не наш соотечественник Лев Термен, изобретатель первого электронного инструмента — терменвокса, то всей этой индустрии и музыки просто не было бы. Или все это росло бы из другого корня и имело другие очертания. И у нас есть не только Термен — целый ряд новаторских изобретений в области производства синтезаторов сделали советские ученые до 1950-х годов, в эпоху, когда художники, музыканты, инженеры, архитекторы мечтали и стремились к этим мечтам, искренне считали их достижимыми.

За те четыре года, что существует фестиваль, мы заново открывали для себя Артемьева, Тарковского, Мартынова. И это вдохновение, созидательный профессиональный поиск, оставляют след, и так формируется направление в индустрии.

Ведь очевидно же, что без диалога со своим наследием невозможно нащупать и сохранить собственную «айдентику». Это легко объяснить на примере хип-хопа. Почему так здорово то, что делают американцы, и так беспомощно и ни о чем то, что происходит в этой области у нас? В Штатах это четкий пример диалога поколений: с творческой точки зрения — эксплуатация своего наследия: 70 процентов сэмплинга — контент 1930-х годов. И еще у них хорошая технологическая база — «железо», которое позволяло качественно все это обрабатывать, плюс немного таланта.

То есть сегодняшние штатовские ребята, начиная с 1980-х годов, сэмплируют контент 1930-1970-х, на основе него создают культовые биты, под которые читал Тупак Шакур и читают Снуп Дог и Доктор Дре, и какие угодно другие их звезды. У Дрейка популярный сейчас трек Hotline bling — он стоит на сэмпле культовой композиции Timmy Thomas 1972 года, Why can't we live together.

Такой постмодернизм: нечто новое на основе хорошо забытого старого. Так сохраняется локальная айдентика, благодаря новому технологическому уровню задается новая планка недосягаемости по звуку, а жанровые поведенческие элементы добавляют эффект шоу.

Первый фестиваль

Первый Synthposium в 2014-м был сделан для очень узкой аудитории — тусовки коллекционеров синтезаторов. Просто собрались ребята померяться своими коллекциями. И меня туда позвали как участника: Андрей Свайп и Дима Дистант — те два человека, которые стояли за организацией первого Synthposium.

Мне все понравилось, кроме того момента, что проводится мероприятие только для одержимых идеей 100-150 человек.

Зато очень меня привлекло то, что среди выставленного я увидел неизвестные и непонятные мне «железки», о которых на тот момент ничего не знал. Так как их было много, это порождало определенное влечение. На основе этих двух выводов — малая аудитория и дико интригующие коллекции — я принял решение включиться и помогать делать фестиваль лучше.

На сегодняшний день ребята активного участия в проекте не принимают, живут и гастролируют в других странах, но мы продолжаем общаться, они помогают советами. Самое интересное началось со второго фестиваля, потому что мы нашли абсолютно пустое пространство, бесконечно вели диалоги с партнерами, предпринимали, кажется, бесчисленное количество попыток найти поддержку — все это было увлекательно.

Тогда мы намеренно отказались от формата мероприятия, на которое продают билеты, потому что понимали, что пока тема очень узкая, совершенно не популярная. И чтобы мы могли посмотреть на нее, как на явление, требуются дополнительные усилия, надо сделать ее более популярной, чем история для 150-200 человек.

Задачки тогда были довольно-таки интересными. Например, дать людям осознать: чтобы приходить на фестиваль, не обязательно быть осведомленным в теме драм-машин или синтезаторов, не обязательно играть или писать музыку, разбираться в музыкальной истории, индустрии, теории или практике. Чтобы всего этого добиться, мы применяли свои приемы и добились того, что на втором фестивале расширили аудиторию посетителей до двух тысяч человек и совершенно иначе спозиционировали фестиваль.

В первый раз все получилось благодаря Телеграфу и тому, что там есть инфраструктура: сцена, экран, столы. Во второй раз все прошло в пустых офисных помещениях, казалось бы, совсем под наш формат не подходящих.

И именно тогда мы открыли доступ к инструментам коллекций: когда ты можешь к любому из них подойти, надеть наушники, покрутить ручки и понять, как и что от этого меняется.

В этом году наша основная площадка — Винзавод, лекции и ряд выступлений проходят в Московской школе кино. Основная программа представлена живыми дневными и ночными выступлениями и на этих площадках, и в клубах. Мы проводим мастер-классы, где за два часа можно спаять свой первый синтезатор, даже если раньше вы паяльник в руках не держали.

В программе много арта — аудиовизуальные инсталляции, перформансы, арт-объекты. Больше 150 зарубежных и российских артистов выступят на наших площадках с лекциями и живыми выступлениями. В общем, мы постарались сделать мероприятие красивым, новаторским и разнообразным. Приходите.